Вертикальный мир

После обеда они около двух часов проводят в молчании, играя в «желобки». Незадолго до полуночи Майкл и Стэсин уходят. Джесон старается не смотреть, как его жена, прощаясь, обнимается со своим братом. Едва лишь гости уходят, Микаэла сбрасывает саронг и бросает на Джесона горящий страстью, зовущий взгляд. Но он, хотя и понимает, что нехорошо игнорировать ее безмолвное приглашение, так подавлен, что чувствует необходимость спастись бегством.

— Жаль, — говорит он, — у меня бессонница.

Выражение ее лица тотчас меняется — на нем появляется замешательство, потом гнев. Джесон поспешно выходит, опрометью несется к лифту и словно свинцовое грузило опускается на 59-й этаж. Варшава… Он входит в незнакомую квартиру и видит там женщину лет тридцати с пушистыми желтыми волосами и упитанным телом, спящую в одиночестве на неопрятной постели. Не меньше восьми детей скучилось в углу комнаты. Он будит ее.

— Джесон Квиведо, — представляется он. — Я из Шанхая. В ее глазах отражается беспокойство.

— Шанхай? А вам можно бывать здесь?

— А кто сказал, что нельзя?

— Никто не говорил, — вслух обдумывает она сказанное. — Но шанхайцы никогда сюда не приходят. Вы в самом деле шанхаец?

— Может, показать вам свою идентификационную карточку? — сурово спрашивает он.

Его высокомерный тон ломает ее сопротивление. Она начинает жеманничать и, пока он сбрасывает с себя одежду, приводит в порядок волосы и достает косметические пульверизаторы. Он ложится на постель, а она, предлагая себя, поджимает колени почти до грудей. Грубо и нетерпеливо он овладевает ею.

«Майкл, — думает он при этом, — Микаэла, Майкл, Микаэла…» Мыча и сопя, он со всей страстью предается блуду.

3

 Утром в кабинете он начинает новую линию исследований, требующих данных по половым излишествам древних времен. Как обычно, он сосредоточивается на XX веке, который он считает кульминационным веком древней эры и, следовательно, самым значительным, вскрывающим весь комплекс отношений и проблем, накопившихся за догонадскую индустриальную эру. XXI век менее полезен для его нужд, будучи, подобно всем переходным периодом, по существу, хаотическим и бессистемным, а XXII век приводит его к современным отношениям в начале гонадовской эпохи. Поэтому XX век — его любимая сфера изучения. Обнаруживаемые в нем свидетельства упадка подобны неравномерно спряденным нитям в психочувствительном гобелене.

Джесон старается не впасть в историческое заблуждение из-за ослабления перспективы. Хотя XX век, наблюдаемый с такого расстояния, и кажется чем-то целостным, он понимает, что это — погрешность оценки, следствие слишком поверхностного абстрагирования. Определенные очевидные примеры проходят неразрывной нитью через несколько декад, но он понимает, что ему следует допускать возможность накопления количественных изменений, обусловивших главные исторические сдвиги между декадами. Высвобождение атомной энергии создало один такой сдвиг. Развитие межконтинентального транспорта образовало второй сдвиг. В личной сфере надежность простых и действенных противозачаточных средств привела к фундаментальным изменениям в сексуальных отношениях — к революции, совершенной без обычного для революций кровопролития. Наступление психочувствительной эры с ее специфичными проблемами и достижениями ознаменовалось еще одной большой пропастью, отделившей конец века от всего, что было раньше. Так 1910, 1930, 1950, 1970 и 1990 годы занимают особые вершины в Джесоновском пилообразном отображении двадцатого столетия, и при любом предпринимаемом Джесоном моделировании духа века он приводит необходимые доказательства по каждой дискретной субэпохе.

В его распоряжении множество доказательств. Несмотря на перемещения, причиненные упадком, существуют огромной важности материалы по эпохам догонадского времени, хранящиеся в подземных склепах, местонахождение которых Джесону неизвестно.

Конечно, Центральный Архив фактов (если он действительно только один, а не комплекс многочисленных филиалов, разбросанных по всему свету) находится за пределами гонады 116, а может быть, как опасается Джесон, и за пределами Чиппитской констелляции. Не в этом дело. Он может выудить из этой обширной залежи любую информацию, все, что ему потребуется, и она поступит немедленно. Вся хитрость заключается в знании, как и для чего запрашивать материалы.