Вертоградари над лозами

Весна сияла в синем кругозоре;
Как милая с беспечною улыбкой
Звала – и радости свои умела
Отдать, отдать без жалобы. И кто
Сказал бы в этот ясный вечер
Высокий и пахучий, что и здесь
Придется видеть нам такую муку,
Придется вспомнить горькие намеки,
Что в книгах стихотворцы разбросали.

Спускались здесь малиновые шторы

На тонкий, серый призрачный ковер.
Из шкапа книги мирные смотрели;
И на массивном письменном столе –
Бумаги. На столах кругом портреты
И снимки с мозаик.
        И все
Исполнено такой печали кроткой,
Что очервоненных лучей огни
Казались смущены своею грустью.

Не так, быть может, сказываю я,

Быть может было проще и спокойней,
Но лишь подумаю:
Мне хочется заплакать,
А говорю, что знаю, без утайки,

А сам хозяин! прост и благороден

И руки тонкие, и голос слабый –
Он на диване с книгою в руках
Теперь не вспомнить мне названье книги.
Но помню: было модное изданье
С обложкой белою.
      Так он лежал,
Спокойно он глядел, рассеянный;
И книгою он не был увлечен.
Не думал он о графике старинной
И о стихах, которым жизнь он отдал;
И миг казался странным и невнятным –
Казалось, время в сером кабинете
Погибло. Все неслось безмолвно
И думать уж не мог он ни о чем,
И только думал он – зачем несчастье
Такими верными идет стопами,
Зачем он в жизнь пришел
Зачем любил, дружился и таился,
Зачем искал чужого одобренья, –
И эти мысли – праздные, пустые
Готовы были сердце разорвать.
И постепенно замерли заката
Багровые преданья – и стемнело;
Он встал, позвал слугу и вышел,
Одетый столь корректно и приятно –
И больше мы его уж не встречали.
Потом – ходили слухи… Кто их знает;
Но мы с ним дружны были, так что нам
Их повторять теперь и не годится

Земля

Е. М.

L’asur! l’asur! l’asur!

(St. Mallarme)

Я в оковах, в окопах, в оковах,
Я в цепях, молодая земля!
В дальних тучах, лиловых, суровых
Я несусь, мои сны пепеля.

Серебрятся мои покрывала.

Леденеют мои уста,
Надо мной раскрываться устала
Беспощадная пустота.

Путь далекий мне звезды означать

Звезды, мудрые девы небес –
Ветер (слезы болящие!) плачет
Зимних заиндевевших очес!

Но на южных златистых пустынях

Я сокровище мое пронесу;
(Лейся свет изумрудных и синих
Звезд, поддерживающих косу!)

Сын любимый! тобою хвалима,

Я пройду чрез века и века,
Пока, кровию не обагрима,
Не взнесется Губящей рука; –

И тогда, отделившись от тлена,

Ты взнесешься – суров и один
Непокорный и гордый из плена,
О, мой сфинкс! о, мой царственный сын!

И приемля и вновь отвергая

Ты – гармония, – слава небес, –
Ты – на пажитях нового Рая
Будешь чудом ею чудес!

Игра в кости

Н. А.

О счастии с младенчества тоскуя…

(Е. Баратыиский)