Вертолет, 2003 № 04

Он увидел, что командир вертолета откинул свою дверцу, наверное, на случай посадки, чтобы не терять и доли секунды на ее открывание после удара о землю, ведь шасси выпущено не было. Почему командир не покинул машину в полете? По одной простой и ясной каждому честному человеку причине – за эти секунды борттехник не успел бы надеть парашют и остался бы погребенным упавшим вертолетом! Потом летчик явно стал искать какую-нибудь ровную поверхность для посадки. И обнаружив ее, стал заходить на посадку. Но, видимо, с близкого расстояния пилот увидел, что к площадке примыкают сарай и жилой дом, вероятность падения на который была очень высока. И тут вертолет круто изменил траекторию посадки: Лобанов, наверное, не видя другого выхода, осознанно отклонил ручку управления от себя и буквально врезал машину в зерносклад. Он сам и его борттехник погибли, но жизни поляков, которых они даже никогда не видели, были спасены!

Хоронили Лобанова дома, в Сызрани. Его боевые друзья, приехавшие с похорон, рассказывали, что когда везли самолетом цинковый гроб, восьмимесячная овчарка не отходила от гроба хозяина. Когда же вернулись с похорон, увидели в комнате Александра мертвую собаку: она осталась верна своему хозяину. Не поверил бы, если б эго не рассказали разные люди.

…Было немедленно начато расследование причин катастрофы. Как это часто бывает, стали искать не причины, а виновных. Решили, что в таких погодных условиях командный пункт должен был отменить полеты, за что и досталось полковнику А.С. Петриченко. Выход простой, конечно. Только жизнь не отменяла сложный пилотаж в Афганистане, полеты на предельно малой высоте вдоль ущелий, посадку на одно колесо на уступ высокогорного блокпоста. Мало того, иногда полет по раз и навсегда утвержденной инструкции мог стоить экипажу жизни! Косность некоторых инструкций – не секрет, как не секрет и полезность преобладания здравого смысла над бюрократизмом. Заместитель командира 280 полка по летной подготовке майор В. Харитонов добивался, чтобы борттехники, служившие в Афганистане, хотя бы в элементарном, объеме овладевали пилотированием вертолета Ми-8. Зто не просто багаж знаний, который «карман не тянет», а еще один шанс выжить, считал он. Уже летом 1980 года его старания принесли свои плоды. Борттехник Ми-8Т А. Медведев сам привел свою машину в полк после того, как командир Г. Пожарище некий был убит, а второй пилот и бортстрелок ранены. А ведь держись Медведев инструкции, их похоронили бы всех ..

Еще один эпизод. Январь 1995 года, Моздок. Здесь базировался Курский 178 отдельный боевой вертолетный полк. Промозглая январская погода Северного Кавказа приковала к земле Су-25, штурмовавших Грозный, вся надежда была на вертолеты. В долгожданный просвет в облаках поднялась группа из шести Ми-24 под командованием подполковника Малахова. Погода внесла свои коррективы в план полета. В районе Терского хребта она испортилась окончательно, перевал у Толстой-Юрта закрылся облаками. Когда пришло время возвращения на аэродром, группа недосчиталась двух бортов, на запросы по рации они не отвечали. Детали трагедии стали известны позже.

Два вертолета, один под управлением майора С.В. Сифорова, другой – майора А.В. Лубчинского, пытались перевалить через Терский хребет, но по высоте им не хватило нескольких метров. Уходя с набором высоты в сторону от хребта, Лубчинский подошел близко к ведущему вертолету и в условиях густой облачности порубил несущим, винтом его хвостовой зинт. Вертолеты упали в пятистах метрах друг от друга, похоронив под собой экипажи. Наверное, по метеоусловиям вертолеты могли остаться на аэродроме, но летчики, прошедшие Афганистан и Таджикистан 1994 года, хорошо понимали, как ждут войска их помощи с воздуха,..

Ми-8 МТ с бронеплитами и ЭВУ. Джелалабад, 1988 г.

Памятник летчикам, погибшим в Чечне 25 января 1995 г., Курск

Хочу рассказать о некоторых погибших летчиках подробнее. Бортоператор Евгений Филипенок был сыном командующего армейской авиацией Ленинградского военного округа генерала А. Филипенка. Незадолго до этого полета Евгения назначили командиром экипажа. Но он понимал, что боевого опыта у него нет, поэтому настоял на отправке в Чечню борт оператором. Борттехники П.А. Вахрушев и С.А. Чиркин могли остаться на аэродроме, но посчитали, что принцип «солдат спит – служба идет» – не для них.

И еще один пример. 6 августа 2000 года в Чечне (район Бамута), получив огневое повреждение, потерпел катастрофу вертолет Ми-8 МТБ-1. Десант и экипаж покинули пылающую машину, командир выбраться из кабины не смог. Тогда борттехник старший лейтенант В. Булатов кинулся в огонь и, рискуя собственной жизнью, вытащил командира…

Примеров героизма и мужества наших летчиков можно привести еще очень много. И я надеюсь, что кто-нибудь из читателей «Вертолета» продолжит эту тему.