Вертолет, 2009 № 03

Как-то на техническом совещании в Санкт-Петербурге канадцы спросили, нужны ли двигателю автоматические ограничения или наши летчики будут выдерживать предельные режимы вручную? Пересказ баек бывалых летчиков о том, как в Сибири выдергивают из снега на подвеске примерзшую вязанку бревен с разгона снизу вверх, убедил канадцев, что этим русским волю давать нельзя. На вопрос, хватает ли нам мощности двигателей, было сказано, что хватает, но при отказе одного из них работающий двигатель не обеспечивает приемлемые характеристики вертолета. Через некоторое время нам предложили двигатель PW207K со значительно более мощными однодвигатель-ными режимами. Забота о своих доходах через заботу об успехе своего клиента – вот он, звериный оскал империализма.

В 1996-1997 годах пришло время набирать команду инженеров-испытателей. Помог всеобщий развал. Из ОКБ «Сокол» пришли А.В. Маркин и ВТ. Маслов. Первый занялся силовой установкой, трансмиссией и прочей механикой. Второму поручили совершенно неизвестный раньше «кусок» -дистанционное электронное управление, а заодно с ним и все, чем оно управляет, несущий и рулевой винты. Сложность этой работы заключалась в том, что разработчик системы (сначала аналоговой, а затем и цифровой) МНПК «Авионика» под предлогом сохранения своего ноу-хау не удосужился представить никаких описаний. Подозреваем, что просто писать некому было. Оставалось обходиться собственными умозаключениями по электросхемам и всякими обрывочными сведениями из законов управления и прочего. Но Маслов справился. Сейчас частенько конструкторы ходят к нему на консультацию, хотя должно бы быть наоборот. «Простыни» недостатков, отмеченных в испытаниях, проигнорированные теми, кому следует, приходится устранять сейчас, теряя на этом годы.

Большая проблема была с формированием системы бортовых измерений. Верхом совершенства в серийных испытаниях Ми-8 были доисторические бароспидогра-фы K2-71S (в народе – «копчушки») и вибрографы СВ-11. В особых случаях применялись оптические осциллографы К-12 или К-20, но необходимое количество параметров (а их сотни три) они не показывали, да и для обработки результатов пришлось бы набирать батальон сотрудников.

Радиотелеметрия была отменена сразу. Надежность ее среди заводских специалистов вызывала сомнение. А может быть, сыграло роль наше смутное представление о радиотехнике. Напрашивалась цифровая аппаратура. Тут было два варианта – Казанский авиационный институт или компания инженеров и механиков из филиала ОКБ им. М.Л. Миля. При всем уважении к науке было большое подозрение, что при выборе первого варианта мы получим только научные сентенции и объемные разработки на бумаге, и все. Выбрали второй вариант и не ошиблись.

Команда во главе с Андреем Цюйсманом по коробу поскребла, по сусекам помела и набрала на своих складах энное количество блоков из комплектов ГАММА-1101 и ГАММА-3101, из которых была собрана система бортовых измерений для первого «Ансата», а потом для второго и третьего. Чтобы уйти от старинных магнитофонов, сами собирали бортовые компьютеры, которые управляли всем комплексом и выдавали информацию на дисках. Потом приобрели в Петербурге новую ГАММУ-2110, которую еще пришлось долго «причесывать» под нужды вертолета. Гройс-ман до сих пор руководит службой бортовых измерений, которой приходится обслуживать до пяти вертолетов одновременно, причем на каждом из них идут разные виды испытаний: соответственно, различный и немаленький набор параметров и программ обработки. К сожалению, главный конструктор почему-то не считает себя причастным к проблемам регистрации результатов испытаний, впрочем, как и вообще к летным испытаниям.

Если мы более-менее разбирались в том, что делать с параметрами полета, управления, двигателей, то с прочностью опыт был нулевым. И тут нашли М.И. Герштейна. Хоть по образованию он электрик, но имел большой опыт по измерению, регистрации и обработке записей напряжений, вибраций и прочей высокочастотной непонятности. Герштейн оказался весьма продуктивным сочинителем бесчисленных протоколов и отчетов по прочностным испытаниям. С его помощью мы, старорежимные инженеры, от использования компьютеров как печатных машинок дошли до обработки полетных записей и изготовления всяких хитроумных графиков. Единственный его недостаток (не пьет) ему великодушно простили.