Вертолет-Апостол

Воспитанием Макара, по многим малоинтересным при­чинам, занималась в основном его любимая бабушка Шура. Ее принцип, в этом вопросе, был предельно простой — все свое имеющееся в наличии время и всю свою безгранич­ную и слепую любовь бабушка щедро дарила всем своим отпрыскам. Возможно, что с точки зрения многочислен­ных педагогических опусов и, вообще, понятий общепри­нятой морали, это и было не совсем правильно. Но в ко­нечном результате она наградила Макара самой главной, по моему личному глубокому убеждению, способностью — жить ради детей.

В данный момент Макар, намотав ни много ни мало по­рядка десяти километров пешком, немного устал и при­сел отдохнуть и покурить на поваленное дерево. Вместе с дымом сигареты он мысленно улетел на несколько мгно­вений во времена прошлые и, несомненно, лучшие. Посто­янно он старался сравнивать себя со своей любимой бабуш­кой, пытался представить, как она бы поступила на его месте в каждом конкретном случае. И сравнение это было всегда не в его пользу. Даже все эти ее не совсем лексиконные выражения, клички из ее уст звучали как-то не­грубо, по-доброму.

— Ба! Бабушка-а! Бабу-у-уля! Ты где?

— Разуй глаза, обуй лапти! Чего орешь, как потерпев­ший?

Даже обманывала бабушка как-то необидно и очень уме­ло, и делать ей это приходилось довольно-таки часто, по­тому что совершенно неясно, как можно объяснить малень­кому любопытному ребенку многие очень непонятные жизненные детали. Да и слово «обманывала» как-то со­всем не подходит к ее светлому образу, она скорее — лу­кавила. Сейчас Генералу припомнился случай с двумя сомиками. Эта печальная история произошла, когда ему было лет восемь.

Как-то раз он вернулся из школы и о, чудо! В ванне, наполовину заполненной водой, плавали два чудесных полосатых и усатых сомика. Они трогательно раздували жабры и чувствовали себя немного не в своей тарелке, около них уже пристроился старший братец Макара Сере­жа, который уже успел смастерить самодельную удочку, использовав при этом дедушкину палку, веревку и скреп­ку от тетради в качестве крючка. На крючке, в качестве наживки, болтался неприлично мертвый таракан, которо­го Серега старался завести одному из сомиков прямо в рот. Но, видимо, невкусная московская водопроводная вода и, тем более, нехитрая наживка не впечатлили диковинных рыбок. Они брезгливо отворачивались и отплывали в сто­рону, всем своим видом показывая, что у них депрессия, и им не до игр.

Два дня, проведенные с двумя замечательными сомика­ми, пролетели незаметно. Но всему есть предел, и на тре­тий день Макар, вернувшись из школы раньше обычного, застал пустую ванну. В ней не было ни сомиков, ни воды, вообще ничего, что напоминало бы о двух прошедших днях развлечений. Маленький Макар не на шутку расплакал­ся.

— Бабушка! Где мои сомики?

— Да понимаешь, дура старая, хотела воду им поменять и не уследила. Они в дырку-то и уплыли.

— Бабушка! Но ведь дырка-то маленькая, да в ней еще и решеточка имеется, как же они проскочили?

— Милок, наверное, мыло туда попало, вот они и про­скользнули. Да ты не плачь, я тебе других куплю, а эти сейчас уже плывут к себе домой, к морю. Они ведь в море живут-то, им в ванне долго нельзя. Бабушка ласково об­няла внука и погладила его по спине. — Пойдем лучше на кухню, я тебе там рыбки пожарила...

Если бы Макар тогда догадался, что он кушает своих сомиков, своих новых друзей, вряд ли бы эта мысль оста­вила бы в покое большое сердце маленького человечка. Но, на счастье, он ничего не понял и ни о чем не догадался. Наверное, к лучшему.

Бабушка. Мудрая бабушка. Если бы он мог с ней сейчас встретиться, как много он хотел бы ей сказать. Прежде всего, как он ее любил и любит до сих пор. Что в его жиз­ни есть лишь два самых дорогих ему человека, это она и маленький Руся. Ах, как бы Макар хотел их познакомить. Но Бабушка, конечно, не одобрила бы последней деятель­ности Макара. Сигарета догорела, растаял дым, растаял и дым воспоминаний. Генерал поднялся с дерева и поплел­ся по направлению к своему новому дому.

Остаток дня он провел в подготовке своей техники к последующей работе. На другой день с самого утра небо затянули большие серые тучи, и зарядил мелкий против­ный дождик. В такую погоду Макара охватывало глубо­кое уныние и всепоглощающая лень. Дождь был одним из главных врагов всего партизанского войска. Хорошо еще, что по плану сегодняшний день посвящался наблюдениям в бинокль.