Читаем Вертолетчик полностью

У борттехника Ф. был фотоаппарат ФЭД-5, бачок для проявки пленки и отцовский увеличитель УПА. На фоне простыни, при свете электрической лампочки, за неимением вспышки используя большую выдержку и не шевелясь, чтобы не смазать, в кителе, который сидел на плечах, как бурка Чапая, борттехник Ф. отснялся на всю пленку, проявил ее, просушил, и уже ночью отпечатал фотографии — темный, опухший лик меж погон, приподнявшихся, как крылья настороженного орла.

Утром он отнес шесть карточек с уголком в строевой отдел и осторожно вышел, тихо прикрыв за собой дверь, чтобы там не опомнились и не крикнули в спину — погоди-ка, тебя же нет в списках!

Несколько дней он ждал отбоя на каждом построении. Лишь когда получил на руки синий заграничный паспорт со своей самопальной фотографией, когда сдал свой борт № 22 старшему лейтенанту Чакиру, а зимний шлемофон и унты, упакованные в мешок, — на вещевой склад, когда, наконец, им сообщили, что завтра они убывают в Возжаевку, а оттуда — в Узбекистан, — только тогда борттехник Ф. успокоился. Вечером он сыграл несколько партий с кандидатом в мастера, две проиграл, поставил часы на блиц, выиграл две и встал.

— Ну, — сказал он, — спасибо за игру, но мне пора.

— Да поиграйте еще, — предложила радушная жена кандидата.

— Ребятам завтра в Афган! — сказал муж с суровой скорбью. — Им не до игр сейчас…

Поздним вечером к ним из верхнего городка пришли лейтенанты Ишбулатов и Саеткулов. Они были не по-хорошему оживлены, и принесли с собой бутылку самогона.

— Мы пить не будем! — решительно пресек лейтенант Мухаметшин, который укладывал сумку, и никак не мог втиснуть шахматные часы.

— Эх, — сказал лейтенант Саеткулов, снимая фуражку и садясь на кровать. — Если бы не мое зрение…

— А у меня нос… — сказал лейтенант Ишбулатов и постучал себя двумя пальцами по лбу.

— Да ну вас, — сказал борттехник Ф. — Все нормально, каждому свое…

Гости попросили стаканы, выпили вдвоем, чокнувшись и пожелав, чтобы количество посадок равнялось количеству взлетов.

— Не завидую я вам, — сказал на прощанье лейтенант Ишбулатов. — Говорят, там появились ракеты, от которых не уйдешь. Стрингеры…

— «Стингеры», Видас, — сказал лейтенант Мухаметшин — Ничего, уйдем как-нибудь потихоньку…

Борттехник Ф. смотрел в окно, как они уходят. На улице было темно и моросило. Асфальт у КПП искрился под фонарем.

Утром, перед вылетом в Возжаевку, построились на мокром аэродроме. Вертолеты стояли в тумане. А вечером, когда улетали из Возжаевки, повалил густой снег.

Очень кончилась.

Историческая миссия

Это не история, а всего лишь выдержка из брошюры, которую раздали участникам предстоящего похода на Юг.

Назывался документ «Памятка советскому воину-интернационалисту». Привести несколько слов из нее необходимо, хотя бы для того, чтобы свет идеальных задач, поставленных перед личным составом, оттенил и придал объем той простой военной жизни, на пороге которой и стоят сейчас наши герои.

«Родина, — говорилось в „Памятке“, — поручила тебе высокую и почетную миссию — оказать интернациональную помощь народу Афганистана. Вставшая на путь независимости и свободы, дружественная нам соседняя страна была подвергнута агрессии со стороны империалистов. Тысячи мятежников, вооруженных и обученных за рубежом, целые вооруженные формирования были переброшены на территорию Афганистана. Помочь отразить эту агрессию — такова боевая задача, с которой правительство направило тебя на территорию ДРА… Советский воин! Находясь на территории дружественного Афганистана, помни, что ты являешься представителем армии, которая протянула руку помощи народам этой страны. Будь же достоин этой великой исторической миссии, которую возложила на тебя наша Родина — Союз Советских Социалистических Республик».

На этом отеческом напутствии мы попрощаемся с нашей Родиной СССР — красным авианосцем, у которого уже открыты кингстоны, и который уже погружается на дно Времени. Но они еще не знают этого, взлетая с его палубы. «Долетайте до самого Солнца!» — звучит вслед песня. Вооружение включено, отход по заданию.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Демократическая Республика Афганистан

Аэродром возле Шинданда, 1158 метров над уровнем моря, ВПП 2700×48 м. 302-я ОВЭ (Отдельная вертолетная эскадрилья — Ми-8МТ, Ми-24, прикомандированные Ми-6), работала на западной половине Афганистана. Сфера действия: по долготе — от иранской границы до высокогорного Чагчарана, по широте — от советской границы (Турагунди-Кушка) до самого юга Афганистана — пустынных Заранджа, Геришка, Лашкаргаха (Лошкаревки) и дальше.

Состав 302-й ОВЭ под командованием подполковника Швецова заменил «черную сотню Александрова» 22 декабря 1986, и закончил работу в ранге «дикой дивизии Швецова» 23 октября 1987 года.

В качестве эпиграфа — аэрофотосъемка, найденная в Интернете

Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестная война. Афган

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза