Верую! Удивительные истории о людях, нашедших Бога

Своей матери Марат так и не поверил! Не мог он тогда, в двухлетнем возрасте, умереть! Смерть в его представлении была чем-то ужасным, меняющим человека до неузнаваемости.

Он уже не раз был на похоронах своих родственников и знакомых, поэтому необратимые изменения, происходившие с лицами и телами умерших, были ему хорошо знакомы. Стоя возле гроба своего утонувшего друга Алеши Фуфаева, Марат думал: «Не может быть, чтобы эта неподвижность и разложение были связаны с теми прекрасными мгновениями, которые произошли восемь лет назад!»

Второй раз Марат умер в восьмом классе. В тот день ребята из их двора затеяли опасную, как впоследствии оказалось, игру. Один из подростков несколько раз глубоко вдыхал воздух, затем выдыхал его, приседая, а примерно на десятый цикл он прислонялся к стене дома, и остальные участники действа начинали резко давить ему на грудину. Те, кто испытали на себе подобное воздействие, на некоторое время отключались, но быстро приходили в себя. Когда очередь дошла до Марата, он много раз старательно наполнял воздухом грудь, полностью выдыхая его из легких. Когда подростки дружно навалились ему на грудную клетку, в глазах у него потемнело, и все, что произошло тогда с ним, впоследствии он смог выразить только одной фразой: «Пацаны, мне такой классный сон приснился!»

По рассказам друзей, когда его перестали прижимать к стене, он, сделав десяток шагов, упал на колени. Взгляд был отсутствующий, дыхания не было. Ребята несколько раз шлепнули его по щекам, так, как делали другим для приведения в чувство. Но он не приходил в себя! Тогда они стали сильнее бить ему ладонями по лицу, но вскоре, видя, что он не подает признаков жизни, начали бить чуть ли не в полную силу. «Мы немного успокоились только тогда, когда ты начал отмахиваться от нас, продолжая стоять на коленях!», – сказал ему друг по кличке Кела, вытирая разбитый Маратом нос… Испугавшись происшествия, случившегося с подростком, больше они подобных экспериментов над своими организмами не проводили.

После этого события прошло несколько лет. В армии Марату довелось попасть на войну. Рота, в которой он служил, из «боевых» не вылезала – засады, сопровождения, поиски, «прочески», блокирование районов, поиск фугасов, разминирования. Вскоре Марат стал настоящим профессионалом, ему даже стало нравиться воевать, а пребывание в пункте постоянной дислокации воспринималось как напрасно потраченное время.

Он сбивал консервную банку из своего автомата стоя с руки на расстоянии в сто метров, с лету валил на землю птиц. Однажды он с разворота, от бедра застрелил зайца, причем попал ему прямо в сердце, чему все сослуживцы долго удивлялись. А противостояние с противником сводилось уже к чистым инстинктам – кто из них первым почувствует опасность, кто быстрее вскинет автомат, кто раньше нажмет на спуск…

Пока все это время везло Марату, и он абсолютно невредимым выходил из многих боевых столкновений. Так же спокойно он с некоторых пор стал воспринимать человеческую смерть.

На гражданке он прочитал много литературы о войне, в ней смерть описывалась как что-то обыденное, липкое и вонючее, в массе совсем не примечательное. В одной из книг Василя Быкова «Дожить до рассвета» на него особенно тяжелое впечатление произвела гибель лейтенанта Ивановского. Теперь, после года войны, он уже понимал, что уход в небытие человека никогда не бывает напрасным, но даже сейчас он не хотел бы умереть, как тот лейтенант! Глупо и безвестно! А в смерти своей после года непрерывных боев он уже не сомневался, зная, что если ему суждено вернуться живым из этого пекла, то дома он может погибнуть в любое мгновение – его может сбить машина, упасть на голову кирпич, могут зарезать на улице хулиганы. Он вспоминал, как еще до армии возле их дома за двадцать копеек убили какого-то мужчину. Если раньше его начинало тошнить от разбросанных в радиусе двадцати метров останков человека, попавшего под разрыв снаряда, то недавно, когда он короткой очередью из автомата срезал врага, снеся ему полчерепа, он лишь равнодушно посмотрел на разбросанные по камням куски черепной коробки и серого вещества, перемешанного с кровью.

Он не испытывал угрызений совести за это убийство – ведь застрелил он противника в честном бою, исход которого был неясен до конца. Впрочем, его долго потом преследовало видение – перемешанный с почти черной кровью человеческий мозг булькает, закипая на раскаленных солнцем камнях. Как густой суп на плите!