Вервольф. Осколки коричневой империи

Во время создания Фольксштурма было немало сомнений, должны ли его члены действовать 6 тылу противника, подобно французским франктриерам, или же только оказывать вооруженную поддержку действующей армии по эту сторону фронта. Формальной датой создания Фольксштурма можно считать 6 сентября 1944 года, когда Гитлер отдал тайный приказ. Официально он был опубликован лишь три недели спустя. Но реальной точкой отсчета стала речь, произнесенная Гиммлером 18 октября. Далеко не случайно, что речь была произнесена в Восточной Пруссии, где уже существовало некое подобие этих отрядов. Их возникновение было приурочено к празднованию столетия Битвы народов, которая произошла в 1813 году. Именно в этом сражении принимали активное участие прусские ландверы. Гиммлер не раз вдохновенно говорил о них и вновь возвращался к проблеме партизанской войны. Он даже намекнул на возможность возрождения отрядов «вервольфов», которые существовали в годы Тридцатилетней войны. В частности, он произнес следующую фразу: «Даже на территории, занятой врагом, ему не стоит полагать, что она завоевана. Немцы поднимутся, чтобы сопротивляться. Вновь и вновь эти вспышки будут происходить в тылу противника, подобно тому, как бросили вызов смерти «вервольфы», добровольцы, взявшие в руки оружие, чтобы уничтожить врага».

Подобные заявления, естественно, вызвали обеспокоенность среди как противников, так и сторонников нацистского режима. «Гитлер возрождает партизан!» — под таким заголовком вышла газета «Звезды и полосы», издававшаяся командованием Союзнических сил. Офицеры Союзников сразу же начали вести работу среди солдат, объясняя, что на членов Фольксштурма, которые будут воевать в тылу, не распространяется действие Гаагской конвенции, а потому при задержании они не могут рассматриваться как военнопленные. В тот же самый день, когда Гиммлером было объявлено о создании Фольксштурма, Союзное командование выпустило юридическую инструкцию, в которой подробно описывалось, как надо было поступать с гражданскими лицами, оказывающими сопротивление. Рассчитывали на это или нет, но изложение содержания этой инструкции попало в руки немцев.

Таким образом, нацистские бонзы, намеревавшиеся создать Фольксштурм, столкнулись с непреодолимым препятствием — юридическим положением членов этой организации. Почти сразу же немецкая пропаганда стала смещать акценты, по сути изменив до неузнаваемости идею Гиммлера. И внутри Германии и за ее пределами открытым текстом говорилось, что Фольксштурм никогда не планировался как партизанское движение. Одна из немецких газет писала: «Фольксштурм не является какой-то кучей плохо вооруженных гражданских жителей. Это — армия дисциплинированных солдат. Они не будут сражаться цепами и косами, не будут трусливо заманивать в засады, но выступят с современным оружием в руках, как это делают истинные солдаты». Эта декларация была не только передана всеми немецкими средствами массовой информации, но и, самое главное, направлена иностранным журналистам. Автором этого заявления был пропагандист Зандерманн, который написал его в тот же день, когда Гиммлер произнес свою речь в Восточной Пруссии. Немцы были весьма осторожны: они не хотели, чтобы с членами Фольксштурма обошлись так же, как они расправились с поляками из Армии Крайовы, принимавшими активное участие в Варшавском восстании. На фоне этого в ряде концентрационных лагерей был даже смягчен режим. Например, более «обходительным» стало обращение с югославскими партизанами, что должна была зафиксировать специальная комиссия Красного Креста. В ответ на эти уступки ожидалось, что Союзники будут рассматривать ополченцев из Фольксштурма как военнопленных, которые обладали всеми правами, предусмотренными Гаагской конвенцией о правилах и обычаях ведения войны.