Весь Альфред Ван Вогт в одном томе

— Мое имя — Даниэль Нилан. Я брат — близнец Гилберта Нилана. Мы родились в Лэйскайлде… Вы это имеете в виду?

Хедрук дружески улыбнулся.

— В вашем лице есть черты, которые указывают, что с тех пор много чего произошло.

— Сейчас, — сказал Нилан, — меня можно назвать метеоритным шахтером. Последние десять лет я был далеко от Земли. Большую часть этого времени я провел как азартный игрок на Марсе, но два года назад выиграл метеорит у подвыпившего парня по имени Карью. Я из жалости отдал ему половину, и мы стали партнерами. Метеорит имеет три мили в диаметре и практически представляет собою глыбу бериллия. На бумаге он стоил биллионы кредитов, но понадобилось еще время для разработок, прежде чем он стал окупаться. Около года назад у меня появилась очень веская причина думать, что с моим братом что — то случилось.

Он замолчал. На его лице было странное выражение. Наконец он сказал:

— Вы когда — нибудь слышали об экспериментах, проводимых Институтом евгеники?

— Да, конечно, — ответил Хедрук, начиная догадываться. — Какая — то выдающаяся работа была проделана, в частности с близнецами.

Нилан кивнул.

— Тогда будет легче рассказывать вам, что произошло.

Он снова замолчал, затем медленно продолжал.

— Ученые взяли нас, идентичных близнецов, Даниэля и Гилберта Ниланов, уже чувствительных друг к другу, в возрасте пяти лет. И усилили чувствительность до такой степени, что она представляла собой тесный взаимный поток жизненной энергии, мир двойного ощущения. Взаимосвязь настолько возрастала на близком расстоянии, что мысли передавались между нами с четкостью электронного потока в переговорном устройстве.

Эти ранние годы были чистой радостью близкой связи. А затем, в возрасте двенадцати лет, попытались сделать их различными без нарушения нервной коммуникации. Подобно ребенку, брошенному в глубокий омут, чтобы утонуть или научиться плавать, я был подвергнут давлению цивилизации, в то время как Гил был заботливо отгорожен от внешнего мира. Наша интеллектуальная связь изменилась. Мысли, все еще способные передаваться друг от друга, могли быть и оставлены при себе. У меня развилось удивительно сильное чувство старшего брата по отношению к Гилу, тогда как Гил…

Мужчина замолчал, взглянул на Хедрука, затем продолжал:

— Я догадался о другом пути, которым взрослел Гил, по тому, как он реагировал на мои отношения с женщинами. Это шокировало его, и я начал понимать, что у нас возникла проблема.

Он пожал плечами.

— Никогда не возникало вопроса, кто из нас должен покинуть Землю. В тот день, когда контракт с Институтом евгеники закончился, я купил билет на Марс. И отправился туда в надежде, что Гил получит свой шанс на жизнь. Только, — закончил он мрачным голосом, — это обернулось смертью.

— Смертью? — спросил Хедрук.

— Смертью.

— Когда?

— Год назад. Именно это привело меня на Землю. Я был на метеорите, когда почувствовал, что он умер.

Хедрук сказал:

— Вам понадобилось много времени, чтобы добраться сюда.

Замечание прозвучало слишком резко, поэтому он быстро добавил:

— Поймите, пожалуйста, я только пытаюсь представить ясную картину.

Нилан нехотя ответил:

— Мы были на дальней стороне от Солнца, и скорость метеорита почти сравнялась со скоростью Земли. Он только недавно вошел в положение, откуда мы могли рассчитать примерную орбиту для нашего грузовоза простого типа. Неделю назад Карью посадил меня на одном из дешевых северных кос — мопортов. Он тотчас отбыл, он должен вернуться за мной примерно через шесть месяцев.

Хедрук кивнул. Ответ его удовлетворил.

— Но что именно вы почувствовали, когда ваш брат умер? — спросил он.

Нилан переменил позу. Это была боль, объяснил он угрюмо. Гил умер в агонии, внезапно, не ожидая этого. Сильное страдание пересекло бездну между Землей и метеоритом и скрутило его нервы. Через мгновение наступил конец тому нервному давлению, которое поддерживало даже на таком расстоянии узы между ним и его братом. Он закончил:

— Я не чувствую ни малейшего контакта с тех пор.

Последовало молчание. Хедрук вспомнил, что его время очень ограничено. Необходимость сосредоточиться на словах Нилана заслонила опасность. Теперь это напряжение вернулось. Время! Нужно уходить сейчас же!

Ясно сознавая, что такое оружейный магазин, он не смел игнорировать импульс тревоги. И все же он откинулся в кресле и задумался, глядя на человека перед собой. Уходя, он хотел бы забрать с собой Нилана, но не должно возникнуть никаких подозрений. Он сделал мысленные выкладки и медленно покачал головой.

— Я не вполне представляю это дело в состоянии кризиса почти год назад.

Черные глаза Нилана внезапно потеряли блеск, как потускневший металл.

— Я заметил, что смерть одного человека редко вызывает кризис, — сухо произнес он. — Мне неприятно говорить это в связи с моим собственным братом, но это правда.

— И все же, — сказал Хедрук, — что — то произошло, потому что Кершав тоже исчез.