Весь Эдгар Берроуз в одном томе

— Нет! — выкрикнул профессор Максон с горячностью, озадачившей собеседника. — Пусть его закопают. Он и его содержимое причинили достаточно горя, страданий и смертей. Пусть он останется в дебрях дикого Борнео, и молитесь Богу, чтобы никто его не нашел и чтобы я навсегда забыл о том, что в нем лежит.

Наутро третьего дня после смерти фон Хорна «Нью-Мексико» отчалила от берега Борнео. На борту, глядя на удаляющиеся зеленые холмы, стояли Вирджиния и Булан.

— Слава Богу, — с пылом воскликнула девушка, — что мы никогда сюда не вернемся!

— Аминь, — отозвался Булан, — и все же, если бы не Борнео, я никогда не встретил бы тебя.

— Тогда мы встретились бы в ином месте, Булан, — тихо проговорила девушка, — ведь мы созданы друг для друга. Ничто на свете не смогло бы помешать нашей встрече. Ты нашел бы меня и в своем истинном обличьи, я в этом уверена.

— Как это мучительно, Вирджиния, — сказал он, — постоянно напрягать свою память в тщетной попытке ухватиться за какую-либо зацепку, проясняющую мое прошлое. Милая, ты пойми, а вдруг я окажусь уклоняющимся от правосудия, как фон Хорн, либо же злостным преступником. Это ужасно, Вирджиния, размышлять о страшных последствиях моего потерянного прошлого.

— Нет, Булан, ты не мог быть преступником, — искренне ответила девушка, — но одно постоянно мучает меня. Страшно даже подумать, а вдруг, — девушка понизила голос, словно боясь произнести то, чего она больше всего опасалась, — а вдруг ты любил другую и… и… и даже был женат.

Булан готов был посмеяться над подобными страхами, но вдруг осознал всю серьезность и важность такой вероятности, как и Вирджиния. Он понял, что нельзя исключать того, что он уже женат, как и то, что только что признала девушка — они не смогут пожениться прежде, чем рассеется тайна, окутывающая его прошлое.

— Мои опасения имеют некоторое основание, — продолжала Вирджиния, — о чем я почти забыла в суете и волнении событий последних двух дней. Когда ты находился в бреду, то говорил бессвязные фразы, но постоянно повторял одно имя — имя женщины, а также какой-то номер. Ты говорил «Присцилла», «999». Может, она и…

Но Вирджинии не дали договорить. С радостным криком Булан заключил ее в объятия.

— Все прекрасно, дорогая! — вскричал он. — Все прекрасно! Я все вспомнил. Ты сама подсказала разгадку. Присцилла, 999 — это адрес моего отца, дом № 999 на Присцилла-авеню. Я — Таунсенд Дж. Харпер-младший. Ты наверняка слыхала о нем. Его все знают с тех пор, как он стал объединять внутригородские компании общественного транспорта. И я не женат, Вирджиния, и никогда не был женат, но зато буду, если эта жалкая развалюха когда-нибудь достигнет Сингапура.

— О, Булан! — воскликнула девушка. — Но как же ты оказался на нашем ужасном острове?

— Я приехал за тобой, родная, — ответил он. — Это долгая история. После ужина расскажу тебе все, что сумею вспомнить. Пока же достаточно того, чтобы ты знала, что я проследовал за тобой с железнодорожной станции в Итаке вокруг половины земного шара, движимый любовью, вспыхнувшей при одном виде твоего милого личика, когда ты подходила к вагону. На яхте отца я добрался «до вашего острова, выследив вас в Сингапуре. Это было долгое, утомительное путешествие, и мы часто шли по неверному следу, но наконец достигли острова, на котором туземцы сообщили нам, где высадилась группа, отвечающая вашему описанию. Пятеро из нас отправились на поиски на лодке, а больше я не помню ничего. Синг сказал, что обнаружил меня одного, «живой труп».

Вирджиния вздохнула, прижимаясь к нему ближе.

— Возможно, ты сын знаменитого Таунсенда Дж. Харпера, но для меня всегда будешь Буланом, ибо полюбила я именно Булана.

БОЛЬШОЙ ДЖИМ (рассказ, 1937 г.)

Пат Морган и профессор Марвин Стэйд потерпели аварию в Сибири, при перелете на новом самолете из Америки в Москву. Вышедшая из берегов река обнажила кусок льда с замерзшим человеком из плейстоцена. И, о, чудо! Профессор смог его оживить и научить говорить по-английски. Сможет ли он понять современное общество?..

* * *

Честь обнародовать эту историю принадлежит Пату Моргану, хохочущему, отчаянному, черноволосому потомку славных ирландских забияк.

Она и посвящена Пату Моргану, бывшему пилоту, лейтенанту американских ВВС, бывшему изобретателю, боксеру-любителю, а главным образом великолепному собутыльнику.

Я встретил Пата Моргана в баре загородного клуба совершенно случайно. После третьего хайболла мы звали друг друга по имени. После шестого мы выволокли наши фамильные секреты и принялись вытряхивать из них пыль. Чуть позже мы уже рыдали на плече друг у друга; так все и началось.