Весь этот рок-н-ролл

И как-то так получилось, что Фаллос Джей Моррисон-дед договорился с Кристи встретиться на катке сада «Эрмитаж» г-на Лентовского, что существовал в те времена в квадрате, ограниченном Петровкой, Неглинкой, Крапивенским переулком и Петровским бульваром. Играл духовой оркестр Сухаревской пожарной части (в пятидесятые – шестидесятые годы будущего столетия такие оркестры в некоторых музыкальных и околомузыкальных кругах носили название «паровой лабы»). Возили чай, кофий и эскимо. Фаллос с Кристи, держа руки крест-накрест, чертили елочку по льду катка. Пили кофий, облизывали эскимо. Периодически мимо них проносился на новомодных коньках «английский спорт» какой-то смутно-знакомый пожилой господин. Перед скамейкой, на которой сидели Фаллос и Кристи, он резко тормозил. Из-под коньков в лица наших героев летел снег. Они зажмуривались, а когда открывали глаза, господин резал лед уже на противоположной стороне. Крылатка на нем развевалась, как бурка за спиной Чапаева из одноименного фильма. Цилиндр он зачем-то держал на отлете, как будто кого-то приветствовал. И вообще был жутко наглый. Почему – наглый? А кто ж его знает? Вот чувствовалась в нем какая-то наглость. Фаллос начал закипать. Когда Чапаев подъехал к ним в очередной раз и развернулся для торможения, Фаллос встал и подставил ему ногу. Пожилой господин упал перед ними навзничь, несколько раз провернулся на льду и остался лежать на спине.

– О боже! – воскликнули Фаллос и Кристи.

Со льда на них смотрел Нос майора Дилона.[5]

Нос на поверку оказался довольно-таки дряхлым господином. И то, откуда ему быть свежим, если со времени его рождения в повести великого русского сюрреалиста Берроуза минуло пятьдесят лет с гаком? Когда мой Фаллос с Кристи-старшей, будем так ее называть, чтобы не путать с Кристи пятидесятых годов будущего столетия, подняли старика и усадили на скамейку, Нос очнулся, окинул окружающую среду белесым глазом и остановил взгляд на Кристи-старшей. Потом достал из бокового кармана крылатки какую-то склянку, взболтнул, вытащил мизинцем непонятную козявку, положил ее на кончик высунутого лилового языка, ящеричным способом отправил себе в глотку. И просветлел. И на лице его проявилась наглость, знакомая каждому читателю произведений г-на Берроуза.

– Значит, так, сударь мой, вы не изволили замечать намеков во время моего весьма выразительного катания и продолжали резать елочку, кстати, весьма на елочку непохожую, на скейт-руме с очаровательной девицей Кристи, не удосужившись осведомиться, не связана ли мадемуазель Кристи какими-либо обязательствами по отношению к третьему лицу, которое весьма могущественно и которое получило от родителей мадемуазель некие обещания. Не будучи выполненными, они навлекут на родителя мадемуазель Кристи, господина Уха Фитцгеральда, множество неприятностей по службе в Департаменте отолярингологии. В частности, невозможность занять должность столоначальника подотдела среднего уха. А матушка ея, знакомая вам по сегодняшнему уроку, будет от гимназии уволена и переведена в церковно-приходское училище при храме преподобного Схарии в старых-престарых Хорошево-Мневниках.

Затем Нос выудил из склянки вторую козявку, посмаковал ее глазом, покидал на языке и только потом швырнул внутрь себя, где она с грохотом ударилась о нижнюю стенку желудка.

– Так как, юный сударь, вы поняли, что я вам сказал насчет мадемуазель Кристи?

– Нет, – ответил юный сударь Фаллос, – ни слова.

– Повторяю, – терпеливо начал Нос, – весьма…

– Не надо, – прервал его Фаллос. – Прошу ближе к финалу, не останавливаясь на преамбуле.

– Как пожелаете, – язвительно улыбнувшись, произнес Нос, поглотив очередную козявку и чрезвычайно приободрившись после этой процедуры. – Мадемуазель Кристи Фитцгеральд обручена со статским советником Глазом Уэйтсом из Министерства криминальных связей.

– Ну и что? – спросил Фаллос, в мечтах своих не только обручившийся с Кристи-старшей, но и успевший жениться, зачать и наплодить маленьких Фаллосов (в надежде на рост) и Кристи, унаследующих красоту матери, и вдруг такой афронт.

– А то, – ответствовал Нос, – что, как я уже имел честь сообщить, папенька вашей пассии и ея же маменька будут подвергнуты обещанной мною обструкции. И! – Нос поднял к горевшему над скамейкой газовому фонарю указательный нос. – Папеньке мадемуазель Кристи придется срочно отдать долг в полторы тысяч ассигнациями, заработанный им при игре в штос, гусарскому поручику Колену Колтрейну после обеда у мадам Задницы Би-Би Бинг на Рождество о прошлом годе.