Весь этот свет

30 июля

Дорогая Кэтрин,

Мне так жаль. Я не хотел уезжать. Моя мама сказала, что я больше никогда не смогу вернуться, если сейчас не уеду с ней. Мне не следовало уезжать. Я так зол, что попался на эту удочку. СТРАШНО зол. Злюсь на нее, на себя, на весь мир. Я понятия не имею, что с тобой случилось, все ли у тебя хорошо, и это меня убивает. Пожалуйста, пусть у тебя все будет хорошо. Прошу, прости меня.

Знаю, когда ты не волнуешься за папу, ты ненавидишь меня. Мне следовало находиться сейчас рядом с тобой. Это меня убивает. Ты где-то далеко, думаешь, что я тебя бросил. Ты понятия не имеешь, куда я уехал, и пытаешься понять, почему я не попрощался. Ты – последний человек в мире, которого мне хотелось бы обидеть, а я сейчас в трех часах езды от тебя и не могу с тобой связаться. Чувствую себя беспомощным. Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть.

С тех пор как мы вернулись домой, мои родители ссорятся, не переставая, пока я делаю вид, что лег спать. Мама боится, что я захочу остаться в Дубовом ручье, если сближусь с тобой. По правде говоря, она не ошиблась: я действительно хочу остаться в Дубовом ручье. Я собирался попросить тетю Ли и дядю Джона позволить мне жить у них, потому что при мысли о том, что нужно будет собирать вещи и уезжать, оставить тебя, у меня внутри все переворачивалось. И вот я здесь. Все случилось так быстро, а ты, наверное, меня ненавидишь.

Если это так, я сделаю все, чтобы ты меня простила. Все тебе объясню, даже если придется повторять одно и то же сотни раз. Какое-то время ты будешь обижаться на меня, я понимаю, но я не сдамся.

Я попрошу прощения столько раз, сколько придется, пока ты не поверишь мне. Наверняка ты будешь на меня сердиться и наговоришь мне гадостей, и я все выслушаю, потому что знаю: когда ты меня поймешь, все будет хорошо. Ладно? Пожалуйста, пусть у тебя все будет хорошо.

Знай, я никогда бы не бросил тебя одну вот так. Сначала ты будешь на меня злиться, но ты мне поверишь, потому что знаешь меня. Ты меня простишь, я вернусь в Дубовый ручей, и мы пойдем на студенческий бал. Ты будешь смотреть, как я играю в футбол, мы промочим обувь в ручье, будем качаться на качелях в парке и есть бутерброды, сидя на качелях у тебя на крыльце. Потому что ты меня простишь. Я тебя знаю и уверен: все будет хорошо. Я буду повторять эти слова, пока снова не увижу тебя.

– Ладно, – сказал Эллиотт, морщась. – Я все вспомнил. Письма вовсе не такие романтичные, как мне казалось.

– Нет-нет! – воскликнула я. – Мне очень нравится. Это… удивительно, Эллиотт. В смысле, у меня разрывается сердце, когда я читаю, как ты мучился, но ты был прав. Во всем прав.

Эллиотт скосил на меня глаза и застенчиво улыбнулся.

– Вроде того.

Он взял мою руку и поцеловал.