Весь Гарольд Роббинс. Книги 1-23

— Заткнись! — рявкнула она на Джиба. — Что мне, по-твоему, делать? Бросить пить?

Сэм покачал головой:

— Сначала уменьшить дозу. Чуть-чуть после выступления, чтобы сбросить напряжение, прийти в себя. Чуть-чуть за ленчем. Но уж никак…

— Ясно, — прервала его Гленда. — Будь умницей, Голда, чтобы мы могли заработать на тебе денежки.

5

— Сэм…

— Да, Гленда.

— Помоги мне, Сэм. Ты единственный оставшийся у меня друг. Джиб ушел. Мало того… Он украл мою шляпу, приносящую мне счастье.

Сэм отвез ее домой.

— Итак, рабби Грауштейн, — обратился он к ее отцу, — вы святой человек. Мудрее Бога. Г-м-м.

— Вы shegetz, — ответствовал рабби.

Сэм пожал плечами.

— Тогда вы klutz[371]. Все мы далеки от совершенства.

— Я чту Закон. — Рабби стоял как скала.

— Это Закон повелел вам выгнать дочь из дому? — полюбопытствовал Сэм. — Почему дочь должна чтить отца, если отец не уважает дочь? Голда — милая молодая женщина. Если вас знают только в Бруклине, то ее — во всей Америке. А скоро будут знать во всем мире.

— И что в этом хорошего? — спросил рабби Грауштейн. — К чему эта известность?

— Я бы хотел, чтобы у меня была такая дочь!

Гленда застенчиво улыбнулась:

— Ты для этого слишком молод, Сэм.

Рабби Мордекай Грауштейн сурово глянул на дочь. Своей улыбкой, своей шуткой она свела на нет значение этого разговора, унизила его самого.

Он встал.

— Уриеля Акосту[372] заставили лечь у порога амстердамской синагоги, — напомнила отцу Гленда, — и все прихожане переступали через него, входя в нее. Если ты думаешь, что сможешь сделать такое и со мной, ты и есть klutz, как назвал тебя Сэм.

Глава XIX

1

На какое-то время Бат отвлекся от съемок первого шоу Гленды Грейсон, чтобы слетать в Нортгемптон, штат Массачусетс, на выпускную церемонию Джо-Энн.

Там он впервые встретился с Моникой Корд. Она приехала в Нортгемптон в компании известного карикатуриста Билла Толлера. Его политические карикатуры публиковались более чем в сотне газет. Как и Норман Рокуэлл, он иногда рисовал себя, рекламируя собственный образ: широкоплечий, грузный мужчина в свитере курит трубку и с раздражением смотрит на пустой лист бумаги. В жизни он выглядел лучше, чем на картинке. Он действительно курил трубку, которую держал в кармане, сидя рядом с Моникой на торжественной церемонии в честь окончания колледжа.

Предчувствуя, что Моника привезет с собой Билла Толлера, и не желая в одиночку общаться с бывшей женой и ее спутником, Джонас захватил с собой Энджи. Как обычно, она собрала богатый урожай восхищенных взглядов.

Бат позвонил в Вашингтон Тони Максим и пригласил ее в Нортгемптон. Отцу Тони нравилась. Джо-Энн тоже, полагал он. Если бы он появился в Нортгемптоне с Глендой Грейсон, встреча с родственниками могла закончиться скандалом. Кроме того, он не хотел окончательно рвать с Тони и, приглашая ее на столь важное семейное событие, искупал вину за события прошлые, куда он тоже мог бы пригласить Тони, но не пригласил. Таким образом Бат полагал, что сделал правильный выбор.

Это, однако, не уберегло его от шпильки Джонаса:

— Ага. Возвращение в родную гавань. С чего бы это?

— Моногамия — не в традициях Кордов, — ответствовал Бат.

Уик-энд не улучшил их отношений. Монику сын Джонаса интересовал только с одной стороны: неужели он действительно готовит телешоу, звездой которого будет Гленда Грейсон? Как редактор журнала, она хотела знать его мотивы. Впрочем, как и причину смеха Джонаса. И не пыталась скрыть своего любопытства.

Билл Толлер чувствовал себя лишним и медленно наливался желчью. В поисках человека, который мог бы поговорить с ним, он остановил свой выбор на Тони. Она действительно поговорила с ним о политике и хоть как-то отвлекла его от грустных мыслей.

Присутствие Энджи злило Монику. Джонас радовался тому, что его экс-жена злится. Энджи все это забавляло.

2

Джонас пригласил Бата в свой «люкс» в половине седьмого утра. До торжественной церемонии. Одного.

— Мы с тобой позавтракаем дважды. — Джонас пригласил сына за стол, заставленный тарелками с яйцами, ветчиной, булочками, фруктами. С кофейником соседствовала неизменная бутылка бербона, к которой Джонас постоянно прикладывался. — Остальные подтянутся к восьми.

Бат кивнул. Он отметил, что Энджи не вышла из спальни.

— Ты привез с собой первоклассную девушку. — Джонас отпил бербона. — Тони, мне кажется, эталон как в том, что я имею в виду, так и в том, что из нас двоих знаешь только ты.

— Такие встречаются нечасто, — признал Бат.

— Так почему ты не женишься на ней?

— Во-первых, это не твое дело. А во-вторых, она не уверена, что хочет выходить замуж за сына Джонаса Корда.

— Я ей не нравлюсь?

— Нет, ты-то ей нравишься. Но она в раздумье, а нужен ли ей муж, жизнь которого определяет отец.

— Я определяю твою жизнь? Мне-то казалось, что ты достаточно ясно заявил о своей независимости. Слушай, ты хочешь выйти из семейного бизнеса? Вернуться к адвокатской практике? Почему нет? Вроде бы у тебя получалось.

Бат кивнул:

— Я уже думал об этом.