Весь Мегрэ. Том 1

— Года три назад… Постойте. Моя дочь родила тогда первого ребенка и отвезла к кормилице в Вильнев-Сен-Жорж. Значит, чуть меньше трех лет назад. Было поздно. Я сложил товар и собирался взвалить его на спину. Она спросила, есть ли у меня постоянное жилье и не смогу ли я ей помочь. Знаете, здесь, на Монмартре, кого только не встретишь… Речь шла о том, что на мое имя будут приходить письма, я должен был по получении приносить их сюда днем.

— Это вы назначили цену в пять франков?

— Она. Я ей заметил, шутки ради, что такая услуга стоит дороже. При нынешних ценах, скажем, на красное вино…

Но тогда она пошла договариваться с торговцем арахисом.

С алжирцем! Они-то уж вообще работают за гроши. Я и согласился.

— Вы не знаете, где она живет?

Жакоб подмигнул.

— Хоть вы из полиции, вам придется хорошенько поломать голову, чтобы на нее выйти. Был тут уже один такой, тоже хотел узнать. Моя привратница вначале сказала ему только, что я здесь продаю газеты. Она мне его описала, и я решил, что это отец молодой дамы. Он стал крутиться здесь в те дни, когда приходило письмо, но со мной не заговаривал. Вон, посмотрите! Он прятался за тем лотком с фруктами. Потом мчался за ней вдогонку. Но ничего не добился.

Кончилось тем, что он подошел ко мне и предложил тысячу франков, если я назову ему адрес этой особы. Он не поверил, что я знаю не больше, чем он сам. Кажется, ему пришлось пересаживаться с одной линии метро на другую, потом с автобуса на автобус, и наконец она скрылась в доме, где был еще один выход. Этого человека шутником не назовешь. Я понял, что он ей вовсе не отец. Он еще дважды пытался ее поймать. Тогда я решил предупредить свою клиентку и надо полагать, ему пришлось как следует за ней побегать. А знаете, что я получил от нее вместо тысячи франков, обещанных мне этим человеком? Один луидор[24]. Да еще мне пришлось сделать вид, что у меня нет сдачи, а то мне досталось бы только десять франков. Дамочка удалилась, недовольно бурча себе под нос что-то в мой адрес. Я не расслышал, что именно. Тонкая штучка!

— Когда пришло последнее письмо?

— Добрых три месяца назад… Отойдите чуть в сторону, а то клиентам не видно газет… Это все, что вы хотели узнать? Согласитесь, я поступил порядочно и не пытался вас провести.

Мегрэ бросил двадцать франков в мисочку, слегка кивнул на прощание и с задумчивым видом зашагал прочь.

Подойдя к метро, он брезгливо поморщился при мысли об Элеоноре Бурсан, уносившей конверт с несколькими купюрами по тысяче франков и бросавшей старому Жакобу пять; потом она делала по десять пересадок в метро и с автобуса на автобус и вдобавок, прежде чем вернуться к себе, проскакивала через дом с двумя выходами. Какое все это могло иметь отношение к Эмилю Галле, который, сняв визитку, упорно взбирался на стену?

Растаяла последняя надежда Мегрэ — г-н Жакоб. А попросту говоря, г-н Жакоба вообще не существовало. Неужели вместо него остается парочка — Анри Галле и Элеонора Бурсан, которые открыли секрет отца и шантажировали его?

Но ведь Элеонора и Анри не убивали!

Сент-Илэр тоже не убивал, несмотря на явные противоречия в его рассказе, незапертые ворота и ключ, который он сам выбросил на крапивную дорогу, а потом, когда комиссар ему заявил, что обязательно распутает это дело, заставил садовника найти его.

И все-таки две пули были выпущены в Мерса, а Эмиля Галле, который, по словам свояченицы, позорил семью, убили.

В Сен-Фаржо утешились тем, что смерть его принесла семье триста тысяч франков.

Анри в то же утро снова приступил к продаже ценных бумаг в банке Совринос, а также, пустив в оборот свои накопленные сто тысяч франков, скупал различные акции, чтобы накопить пятьсот тысяч и переселиться в деревню с Элеонорой Бурсан.

Элеонора оставалась одинаково спокойной и когда в обмен на пять франков получала у продавца газет конверт, и когда следила в Сансере за каждым шагом Мегрэ, а потом невозмутимо, глядя ему прямо в глаза, рассказывала о своей жизни.

Ну, а Сент-Илэр играл в карты у нотариуса.

И только Эмиля Галле уже не было в живых. С продырявленным сердцем он был надежно упрятан в гроб, а пулю, которая снесла ему щеку, извлек во время вскрытия судебный врач, спешивший к своим гостям. И никто даже не побеспокоился закрыть глаза покойнику.

— Последняя аллея слева, возле могилы бывшего мэра, вон там, где памятник из розового мрамора, — объяснил пономарь, который одновременно присматривал за кладбищем.

Владельцу похоронного бюро в Корбейле пришлось поломать голову над таким заказом: «Очень простой строгий надгробный камень в хорошем вкусе, не слишком дорогой, но изысканный».

Мегрэ приходилось видеть и не такое. И, однако, он внушал себе, что крупная блондинка с рыжеватыми волосами — не обязательно Элеонора Бурсан и что, даже если она была клиенткой г-на Жакоба, это еще не доказывает, что Анри — ее сообщник.

Проще всего, показать старику ее фотографию.

Комиссар решил съездить на улицу Тюренн, уверенный, что найдет фотографию молодой женщины у нее в квартире.

— Мадам Бурсан нет дома, но месье Анри наверху, — сказала консьержка.