Весь Мегрэ. Том 2

Мегрэ, переговариваясь с репортерами, спустился по лестнице. Люка и Жанвье сделали вид, что ведут Монсина в тюрьму (на этот раз в наручниках), но, оказавшись во дворе, все сели в машину.

Вскоре они были на углу улицы Норвин, где их поджидали Марта и ее жених.

Все остальное заняло несколько минут. Монсина отвели в закоулок, где было совершено нападение. Он был в своем прожженном пиджаке.

— Освещение такое же?

Марта осмотрелась вокруг.

— Да. Все так же.

— А теперь постарайся посмотреть на него, как в тот раз, когда ты увидела его при нападении.

По ее указанию Монсин несколько раз переходил с места на место.

— Вы узнали его?

Сильно волнуясь, прерывисто дыша, она что-то бормотала. Потом посмотрела на жениха, державшегося все время в стороне, и резко спросила:

— Мой долг говорить правду, не так ли?

— Да, конечно.

И она, взглянув на Монсина, всем своим видом выражавшего безразличие, и как бы извиняясь перед ним, сказала:

— Я уверена, что это он.

— Вы категорически заявляете это?

Она утвердительно кивнула головой и внезапно разрыдалась.

— Вы нам больше не потребуетесь. Благодарю вас, — сказал ей Мегрэ и подтолкнул в направлении к жениху. — Вы слышали, мосье Монсин?

— Я слышал.

— Вам нечего сказать?

— Нечего.

— Уведите его.

— Спокойной ночи, шеф.

— Спокойной ночи, ребята.

Мегрэ забрался в одну из машин.

— Домой, бульвар Ришар-Ленуар.

Но у сквера Анвер он остановил машину и вышел, чтобы выпить кружку пива.

Теперь все определилось. Завтра судья Комельо, без сомнения, захочет допросить Монсина и отправить его к специалистам на проверку умственных способностей.

Полиции осталась обычная работа: найти свидетелей, допросить их, сформулировать и как можно полнее аргументировать дело.

Откуда же эта неудовлетворенность? С профессиональной точки зрения он сделал все, что нужно. Просто он еще не все понял. Не было самого главного. Ни разу он не почувствовал человеческого контакта со своим собеседником.

Волновало его и отношение ко всему этому мадам Монсин. Он еще надеялся на нее.

— У тебя утомленный вид, — заметила мадам Мегрэ. — Расследование действительно закончено?

— Кто это сказал?

— Газеты. Да и радио тоже.

Комиссар пожал плечами. После стольких лет совместной с ним жизни она еще верила в то, что писали газеты!

— Да, в некотором смысле расследование завершено.

Он пошел в спальню и начал раздеваться.

— Надеюсь, что завтра ты можешь поспать побольше?

Он тоже этого хотел, так как сильно устал и у него было плохое настроение, причину которого он не мог определить и сам.

— Ты чем-то недоволен?

— С чего ты взяла? Не беспокойся, со мной это бывает, когда мне попадаются такие дела.

Возбуждение, охватившее его во время розыска преступника, спало, и он ощущал как бы пустоту в голове.

— Не обращай внимания. Налей-ка мне стаканчик, чтобы я как убитый проспал десять часов.

И, посмотрев на часы, лег. Где-то рядом в квартале лаяла собака.

Внезапно зазвонил телефон. Спросонья, не зная сколько прошло времени и где он находится, Мегрэ протянул неуверенно руку к надрывающемуся аппарату, попутно опрокинув стакан с водой.

— Алло?.. — хрипло спросил он.

— Это вы, комиссар?

— Кто говорит?

— Я, Лоньон. Прошу прощения, что разбудил.

Голос инспектора-«неудачника» был грустен.

— Да, я слушаю. Ты где?

— Улица Местр.

И тихо, как бы сожалея, продолжал:

— Произошло новое убийство… Женщина… Ножом.. Платье разрезано…

Мадам Мегрэ залегла свет и увидела мужа, сидящим в постели, протирающим глаза.

— Вы уверены? Алло! Лоньон?

— Да, это я.

— Когда? Стойте, который час?

— Десять минут первого.

— Когда это произошло?

— Примерно три четверти часа назад. Я буду ждать вас в управлении. Я один тут.

— Еду…

— Еще одна? — спросила жена.

Он кивнул.

— Я думала, убийца под замком.

— Монсин в тюрьме. Вызови мне управление, пока я буду одеваться…

— Алло… Уголовная полиция? С вами будет говорить комиссар Мегрэ…

— Алло! Кто у аппарата? — гремел Мегрэ. — Это ты, Мовуазен? Ты в курсе? Я думаю, наш друг в порядке?.. Как?.. Ты должен убедиться?.. Я займусь этим… Вышли мне машину… Да, ко мне!

Мадам Мегрэ поняла, что лучше не вмешиваться, и подошла к буфету. Налив стаканчик сливовицы, протянула мужу. Он машинально выпил. Она проводила его до двери и долго слушала, как он спускается по лестнице.

По дороге, сжав зубы, Мегрэ смотрел прямо перед собой, а когда они подъехали к небольшой группе людей в плохо освещенном закоулке улицы Местр, сильно хлопнул дверцей.

У Лоньона было такое выражение, будто у него в семье кто-то умер.

— Я был на дежурстве, когда позвонили. Тут же приехал.

Около тротуара стояла «скорая помощь». Санитары ждали указаний. Там было еще несколько зевак.

На тротуаре, около стены, лежало тело женщины. От него текла струйка крови.

Подошел, как догадался Мегрэ, квартальный врач.

— Я насчитал, по крайней мере, шесть ножевых ран, — сказал он. — Точнее смогу сказать, только обследовав труп.

— Все раны на спине?

— Нет. Четыре на груди. Одна на голове. Ее, вероятно, нанесли позже, может быть, когда жертва уже упала.

— Последний удар! — усмехнулся Мегрэ.

Не явится ли это убийство последним ударом?