Весь Мегрэ. Том 2

— Мы занимаемся этим делом, да? — с гримасой отвращения проворчал Жанвье.

— Да, этим.

Жанвье раскрыл рот, желая, видимо, поинтересоваться, почему Мегрэ занялся этим темным делом, связанным с политикой, но ничего не спросил. Они увидели, как Люка пересекает площадь, привычно чуть подволакивая левую ногу. Люка не задержался у стойки, а прошел прямо к Мегрэ и Жанвье. Вытирая взмокший лоб и указывая на газету, он произнес укоризненным тоном, которого не позволял себе никогда в отношении патрона:

— Я это уже прочел.

Взглянув на обоих своих помощников, комиссар почувствовал себя виноватым. Лапуэнт, должно быть, тоже понял, в чем дело.

— Пива? — предложил Мегрэ.

— Нет, перно[124].

И это тоже плохо вязалось с привычками Люка. Они подождали, когда им подадут напитки, и стали вполголоса беседовать.

— Ты, вероятно, везде натыкался на парней из Большого дома?

Так они фамильярно называли Сюртэ.

— И вы мне советовали действовать незаметно! — возмутился Люка. — Если вы рассчитывали опередить их, то должен честно вас предупредить — они нас обогнали.

— Давай рассказывай.

— Что?

— Что тебе удалось узнать?

— Начал я с того, что пошел прогуляться по бульвару Сен-Жермен. Пришел я туда через несколько минут после Жанвье.

— Руже? — спросил Жанвье и улыбнулся: очень уж была комичная ситуация.

— Он стоял столбом на тротуаре и увидел меня издали. Я сделал вид, что тороплюсь, и хотел пройти мимо. Он со смехом крикнул мне: «Ищешь Жанвье? Он только что завернул за угол на улицу Сольферино». Это небольшое удовольствие, когда над тобой посмеивается кто-нибудь с улицы Соссэ. Так как около министерства узнать о Жаке Флери мне ничего не удалось, я…

— Заглянул в телефонную книгу? — спросил Жанвье.

— Об этом я не подумал. Зная, что он завсегдатай баров на Елисейских Полях, я отправился в «Фуке».

— Держу пари, что его фамилия имеется в телефонной книге.

— Возможно. Ты дашь мне закончить?

У Жанвье было легкомысленное, озорное настроение. Его самого «нагрели», и он рад был видеть своего товарища в том же положении.

Все трое, включая Мегрэ, чувствовали, что залезли в чужую епархию и ведут себя немножко неуклюже; легко можно было представить себе, какими насмешками осыпают их коллеги с улицы Соссэ.

— Я поболтал с барменом. Флери все знают. У кабатчиков он в постоянном долгу, и когда сумма становится слишком уж большой, его перестают поить. Исчерпав кредит во всех барах и ресторанах, он на несколько дней исчезает.

— Но в конце концов расплачивается?

— В один прекрасный вечер он возвращается сияющий и небрежно оплачивает счета.

— И после этого все начинается сначала?

— Совершенно верно. Это длится уже многие годы.

— С тех пор, как он в министерстве, ничего не изменилось?

— Теперь, когда он стал начальником канцелярии министра, люди считают его влиятельной личностью, и появилось больше дураков, которые ставят ему. До того ему случалось исчезать на несколько месяцев. Однажды его видели на Центральном рынке, где он считал ящики с капустой, которые сгружали с грузовика.

Жанвье многозначительно взглянул на Мегрэ.

— Где-то в Ване у него жена и двое детей. Предполагается, что он посылает им на жизнь. К счастью, его жена имеет работу: она что-то вроде компаньонки у одинокого старика. Дети тоже работают.

— А с кем он бывает в барах?

— Когда-то он появлялся с женщиной лет сорока. Пышная брюнетка, все ее называли Марсель. Флери выглядел влюбленным. Говорят, он ее нашел в кассе одной пивной у заставы Сен-Мартен; куда она делась потом, никто не знает. Уже год он в связи с некоей Жаклин Паж и живет с ней в квартире на улице Вашингтона над итальянской бакалейной лавкой. Жаклин Паж двадцать три года, иногда ее приглашают статисткой в какой-нибудь фильм. Она крутится вокруг продюсеров и кинорежиссеров, которые заходят в «Фуке», и ни в чем им не отказывает.

— Флери влюблен в нее?

— Производит такое впечатление.

— Ревнует?

— Говорят, да. Но протестовать не смеет, делает вид, что ничего не замечает.

— Ты ее видел?

— Я решил, что мне следует сходить на улицу Вашингтона.

— Что ты придумал для нее?

— Мне не пришлось ничего придумывать. Едва открыв мне дверь, она воскликнула: «Еще один!»

Жанвье и Мегрэ, не удержавшись, обменялись улыбками.

— Кто еще один? — спросил Мегрэ, зная заранее ответ.

— Полицейский, конечно. До меня их было уже двое.

— Порознь?

— Вместе.

— Интересовались Флери?

— Спросили, работает ли он иногда по вечерам и приносит ли документы из министерства.

— Что она ответила?

— Что у него по вечерам есть другие занятия. Эта девица за словом в карман не лезет. Любопытная деталь: ее мать выдает напрокат стулья в церкви Пикпю.

— Квартиру они обыскивали?

— Нет, только заглянули во все комнаты. Это логово трудно назвать квартирой. Скорее, временное пристанище. В кухне разве что можно сварить утром кофе. В комнатах — в гостиной, спальне и так называемой столовой — жуткий беспорядок: дамские туфли, белье, газеты, пластинки, популярные романы, не говоря уже о бутылках и стаканах.

— Жаклин видит его во время завтраков?