Весь Мегрэ. Том 2

— Редко. Чаще всего она валяется в постели часов до двух. Время от времени он звонит ей днем и приглашает встретиться в ресторане.

— У них много друзей?

— Их друзья — все те, с кем они вместе кутят.

— Это все?

Люка ответил, и впервые в его голосе прозвучал почти трогательный упрек:

— Нет, далеко не все! Вы велели узнать как можно больше. Во-первых, у меня имеется список прежних любовников Жаклин, а также тех, с кем она встречается сейчас.

С брезгливой миной он положил на стол, листок бумаги, на котором карандашом были записаны фамилии.

— Можете убедиться: в этом списке имеются фамилии двух политических деятелей. Во-вторых, я почти нашел Марсель.

— Каким образом?

— Ножками. Я обошел все пивные на Больших бульварах, начав с площади Оперы. И, конечно, только на площади Республики мне повезло.

— Марсель снова стала работать в кассе?

— Нет. Но ее там помнят и даже видят в этом квартале. Хозяин пивной полагает, что она живет где-то поблизости, в районе улицы Блондель. Он часто встречает ее на улице Круасан, и у него сложилось впечатление, что она работает в газете либо в типографии.

— Ты проверил?

— Еще нет. А надо?

Тон у него был такой, что Мегрэ нерешительно пробормотал:

— Ты сердишься?

Люка заставил себя улыбнуться.

— Да нет. Но, согласитесь, это довольно странная работа. Особенно если потом узнаешь из газет, что она касается такого грязного дела! Если надо, я буду продолжать. Но, говоря откровенно…

— Думаешь, я от нее в восторге?

— Не думаю.

— Улица Круасан не такая уж большая. Все там должны друг друга знать.

— И я снова явлюсь после ребят с улицы Соссэ.

— Не исключено.

— Хорошо. Иду. Можно, я повторю?

Он показал на свой пустой стакан. Мегрэ сделал гарсону знак повторить и в последний момент заказал себе перно вместо пива.

Инспектора других отделов, закончившие рабочий день, заходили выпить аперитив у стойки. Они издали приветствовали своих коллег. Мегрэ, нахмурив лоб, думал в это время об Огюсте Пуане. Тот, должно быть, уже прочел статью и ждет, что вот-вот в газетах такими же огромными буквами будет напечатано и его имя.

Его жена, которую он, безусловно, посвятил во все, волнуется, наверно, не меньше. Говорил ли он с мадемуазель Бланш? Отдают ли они себе, все трое, отчет в том, какая тайная, подспудная возня идет вокруг них?

— А мне что делать? — спросил Жанвье тоном, показывающим, что работа ему противна, но тем не менее он за нее берется.

— Сможешь установить наблюдение за улицей Вано?

— На всю ночь?

— Нет. Часов в одиннадцать я пришлю Торранса сменить тебя.

— Вы предполагаете, что там может что-нибудь произойти?

Мегрэ признался:

— Нет, не предполагаю.

Действительно, никаких предположений у него не было. Вернее, их было столько и они так запутались, что он уже сам не мог в них разобраться.

Ему все время приходилось возвращаться к простейшим фактам, которые можно было проверить.

Единственное, что ему было точно известно: в понедельник днем некий Пикмаль явился в кабинет министра общественных работ. Он должен был обратиться к чиновнику, ведающему приемом посетителей, заполнить карточку. Мегрэ ее не видел, но она должна быть зарегистрирована, и не померещился же Пуану этот визит!

По крайней мере два человека, которые находились в соседних кабинетах, имели возможность услышать разговор — мадемуазель Бланш и Жак Флери.

Политическая полиция тоже подумала об этом, раз допросила консьержек домов, где живут эти двое.

Но действительно ли Пикмаль вручил Пуану отчет Калама?

Мегрэ казалось неправдоподобным, чтобы министр разыграл комедию: помимо всего, это не имело никакого смысла.

Пуан отправился на бульвар Пастера. Там он спрятал документ в бюро. Этому комиссар тоже, безусловно, верил.

Итак, человек, который на другой день явился к мадемуазель Бланш и рылся в ее квартире, точно не знал, где именно находится отчет.

А днем документ исчез.

В среду утром исчез и Пикмаль.

В этот же день газета Жозефа Маскулена впервые заговорила об отчете Калама и громогласно спрашивала, кто скрывает этот документ.

Мегрэ стал рассуждать вслух, говоря тихо, как бы для самого себя:

— Одно из двух: доклад выкрали, либо чтобы уничтожить, либо чтобы использовать в своих интересах. До сих пор никто, по-видимому, им не воспользовался.

Люка и Жанвье слушали, не перебивая.

— Если только…

Мегрэ отхлебнул из стакана, вытер губы.

— Все это кажется очень запутанным, но в политике редко что бывает простым. Ясно одно: в уничтожении документа заинтересован один или несколько человек, скомпрометировавших себя клерфонским делом. И если станет известно, что документ исчез через несколько часов после того, как был найден, все подозрения автоматически падут на них.

— Мне кажется, я понимаю, — пробормотал Жанвье.

— По меньшей мере десятка три политических деятелей, не считая самого Нику, рискуют быть замешанными в грандиозном скандале, если не хуже. И если удастся перенести подозрения на кого-то одного, состряпать против него улики и подставить под удар — это будет идеальный козел отпущения. Да, Огюст Пуан беззащитен.