Весь мир Фрэнка Ли

А дополняем все эти атрибуты успеха мы, их старшие дети. Все мы родились приблизительно в одно и то же время. Все мы одновременно окончим школу. О нас постоянно говорят, словно мы знаменитости местного уровня: «Его избрали капитаном команды по академическому пятиборью» или «Она будет выступать с речью во время вручения дипломов».

Быть символом успеха утомительно, поэтому мы прячемся в игровой или еще где-нибудь, пока младшие дети носятся по всему дому, а взрослые напиваются и поют корейскую попсу двадцатилетней давности (мы ни слова не понимаем). Так что нас, старших детей, можно сказать, связывает какая-то странная дружба:

• мы встречаемся на четыре часа раз в месяц;

• во время этих встреч мы выходим из комнаты только для того, чтобы поесть;

• мы общаемся только во время Сборищ.

Эти Сборища – особый мир. Каждое из них – кусочек Кореи, навсегда застывший в янтаре, той Кореи начала девяностых, которую мои родители и их друзья привезли с собой в Штаты много лет назад. Корейцы в Корее уже живут по-другому, там изобилие и технический прогресс; американские подростки, живущие по соседству с Кимами, играют под K-pop в танцевальные игры на огромных плазмах, а Сборища будто бы отбрасывают нас в прошлое. Ну и ладно. В конце концов, мы, дети, приходим на эти встречи ради родителей. Стали бы мы общаться друг с другом, если бы Сборищ не было? Вряд ли. Но сидеть вместе и игнорировать друг друга мы не можем – это скучно, поэтому мы болтаем и философствуем до тех пор, пока Сборище не заканчивается. И тогда нас выпускают в мир, который существует вне Сборища, где время идет своим чередом. Я называю нас лимбийцами[4].

Я с ужасом жду очередной встречи с лимбийцами, с которыми мне предстоит провести несколько часов в небытии между двумя мирами. И каждая встреча напоминает мне, что все они классные. Вот, например, Джон Лим (семь букв) разработал игру, которая неплохо продается в магазине мобильных приложений. Элла Чанг (девять букв[5]) зажигает на виолончели. Эндрю Ким (девять букв[6]) написал в соавторстве со своим партнером по YouTube-каналу довольно популярную книгу.

Я раньше думал, что подсчет букв в именах – это чисто корейская странность. Но на самом деле это не чисто корейская странность. Это просто странность. Наверное, всем, кто переехал в совершенно новую для них страну, хочется создать свои совершенно новые традиции. И так странность рождает странность. Однако при всех своих странностях наши родители обеспечили нам, своим детям, очень хорошую жизнь, и за это я им очень благодарен. Честное слово.

На этот раз во время Сборища лимбийцы засели в комнате Эндрю и играют в стрелялку.

– Привет, – говорю я.

– Привет, – отвечают они.

Джон Лим держит контроллер на вытянутых руках, как будто из-за этого станет лучше играть. Эндрю Ким шипит от напряжения. Элла Чанг в очках с роговой оправой спокойно и непринужденно уделывает всех.

– Будешь играть? – тянет Элла.

– Ща, секунду.

Одной из лимбийцев не хватает. Я брожу по дому, пока ее не нахожу. Это Джо Сонг. Она сидит в комнате младшей сестры Эндрю Кима. Комната в пастельных тонах, и на полу куча больших деталей Lego.

Джо Сонг (семь букв), корейское имя – Ю Джин Сонг (девять букв). Когда нам с Джо было пять, и шесть, и семь лет, мы тайком таскали самые лакомые кусочки с праздничного стола до того, как всех звали ужинать. Или один из нас становился на стул, поднимал руку так высоко, как только мог, и опускал другому, оставшемуся внизу, в рот лапшу.

А еще мы засовывали друг другу в штаны травинки, и это продолжалось до тех пор, пока я однажды не увидел, что там у нее спереди. Тогда-то я и начал бояться девчонок. И до сих пор этот страх не прошел.

Сейчас Джо Сонг, подняв верхнюю губу к носу, сидит в углу. Она бросает на меня взгляд – а, это всего лишь Фрэнк! – и тут же отводит его, даже не опустив губы. С выражением полнейшего пренебрежения на округлом лице она возвращается к тому занятию, от которого я ее отвлек: снова принимается выстраивать детали Lego в одну прямую линию.

Джо слушает музыку на телефоне. Динамик маленький, так что звуки больше похожи на попискивание жуков.

– Самый лучший способ слушать музыку, – говорю я. – Соответствует авторской задумке музыкантов.

– Привет, Фрэнк, – мрачно произносит Джо.

– Как дела?

– Не очень много, – рассеянно говорит она, словно отвечая на какой-то другой вопрос.

Я сажусь рядом с горой деталей Lego. Такое ощущение, что мне десять лет.

– Ты что-то строишь?

– Нет. Просто прозрачные детали сделаны из поликарбоната, а непрозрачные – из АБС-пластика.

– А-а-а-а-а, понятно, – отвечаю я.

Я вижу, что Джо сменила цвет волос. Сверху они такие же темно-каштановые, как и раньше, а нижний слой окрашен в ярко-зеленый, это заметно по отдельным выбившимся прядкам.

Она запускает руку в волосы – ярко-зеленый всполох – и замирает, склонив голову набок. Задумалась.

– Нельзя использовать для 3D-печати АБС-пластик и поликарбонат. Ну то есть я не могу. Нет нужной техники. – Она отводит руку, и зеленая прядь снова прячется.