Весь мир в кармане

— Здесь никто ничего не возглавляет. И Морган тоже не был главным. Мы действуем по определенному плану. Мы договорились, что вы с Джипо будете приходить в домик только на ночь, а днем будете прятаться. Если ты не хочешь придерживаться этого плана, так и скажи.

— Ладненько, моя умница. Будем есть в трейлере. Похоже, тебе не терпится остаться вдвоем с твоим дружком.

Джинни повернулась и ушла на кухню.

— Брось к ней вязаться, — сказал Китсон, вставая.

— Придержи язык. Отправляйся, посмотри, нет ли кого поблизости, и открой трейлер.

Китсон, поколебавшись, вышел за дверь. Утро было солнечным. Он огляделся, убедился, что вокруг никого нет, позвал Блэка и поднял заднюю стенку трейлера. Блэк и Джипо забрались внутрь.

Китсон со злостью дернул рычаг и опустил заднюю стенку. Потом вернулся в домик.

Джинни жарила ветчину.

Китсон пошел в ванную, принял душ, побрился, надел свитер и джинсы. Когда он вошел в гостиную, Джинни ставила на стол тарелку с поджаренной ветчиной.

— Выглядит очень вкусно, — сказал он неловко. — Это ты мне или себе?

— Я не завтракаю, — ответила она сухо. Налив себе чашку кофе, она села в кресло, наполовину отвернувшись от Китсона.

Китсон сел к столу. Он почувствовал голод и начал есть. Ветчина была приготовлена очень вкусно, а яйца — как раз так, как он любил.

— Думаю, нам сейчас лучше выйти из дому, — сказал он. — Возьмем лодку или еще что-нибудь…

— Да.

Его неприятно поразило, что она так сдержанна.

— Им там здорово достанется в прицепе, — сказал он, надеясь разговорить ее. — К полудню там будет жарко, как в печке.

— Это их забота, — ответила она безразлично.

— Наверно, ты права. Как ты думаешь, Джипо откроет сейф?

Она нетерпеливо передернула плечами.

— Почем я знаю?

— А если не откроет, тогда что будем делать?

— Почему ты спрашиваешь меня? Спроси Блэка, если сам не можешь сообразить.

Она резко встала и ушла со своим кофе на кухню.

Кровь бросилась Китсону в лицо. Ему вдруг расхотелось есть, и он допил кофе почти с отвращением. Собрал посуду и понес ее на кухню.

— Я вовсе не хотел злить тебя, — сказал он, ставя тарелки на стол. — Но ведь нас всюду будут видеть вместе. Нельзя ли нам быть помягче друг с другом? Ведь… — Он замолчал, не зная, что сказать.

— Прошу тебя, иди в комнату и оставь меня в покое, — ответила Джинни, стоя к нему спиной. Голос ее дрожал.

Пораженный тоном Джинни, Китсон шагнул вперед, чтобы увидеть ее лицо. Только тут он заметил, как бледна и измучена она. Может быть, она вовсе не такая несгибаемая, какой хочет казаться? Все то страшное, что произошло вчера, должно было чертовски потрясти ее, уж не меньше, чем его.

— Сейчас же ухожу, — сказал он, — прости меня.

Он ушел в гостиную и сел там, механически поправляя волосы.

После долгого молчания он услышал, что она плачет. Китсон не двинулся с места. Этот тихий, почти неслышный плач заставил его по-новому ощутить всю безнадежность их затеи. Если она плачет — у них не остается надежды.

Несколько минут он просидел так, стараясь не прислушиваться к ее плачу, и курил. Затем она вдруг вышла из кухни и, прежде чем он сумел разглядеть ее лицо, прошла в спальню.

Снова воцарилось долгое молчание, потом Джинни появилась в дверях.

— Пошли, — сказала она коротко.

Он поднял на нее глаза. Она привела себя в порядок: косметика была наложена безупречно, и только какой-то диковатый блеск глаз и подчеркнутая сдержанность выдавали ее состояние.

Китсон встал.

— Надо бы раздобыть газеты, — сказал он, стараясь не смотреть Джинни в лицо.

— Да.

Она направилась к выходной двери. Брюки бутылочно-зеленого цвета и тонкий трикотажный джемпер удивительно подчеркивали стройную женственную фигуру. Казалось, лучше одежды и быть не может.

Китсон вышел вслед за ней на залитый солнцем дворик. Едва оказавшись за дверью, они ощутили палящий зной прогретого солнцем утра и, не сговариваясь, посмотрели на трейлер, стоявший на самом солнцепеке. Оба подумали, что в деревянном трейлере должно быть невыносимо жарко.

Они шли рядом, удаляясь от домика, в полном молчании. Проселочная дорога вела через лес к конторе Хэдфилда. Рядом с конторой находился продовольственный магазинчик. Когда они вышли из леса и оказались на виду, Джинни вложила свою руку в ладонь Китсона. От прикосновения ее прохладной руки у него по спине пробежал холодок, и он бросил на Джинни быстрый взгляд. Она слабо улыбнулась ему.

— Прости за сцену, что я устроила. Просто сорвалась, не выдержали нервы. Теперь все в порядке.

— Ну что ты, — ответил Китсон. — Я ведь понимаю, каково тебе. — И он чуть крепче сжал ее руку.

Когда они подошли к конторе, Хэдфилд вышел им навстречу, улыбаясь.

— Ей-Богу, мистер Гаррисон, вы — счастливчик. — Он протянул Китсону руку. — Молчите, не отвечайте. У вас все написано на лице.

Джинни рассмеялась, а Китсон неловко пожал Хэдфилду руку.

— Спасибо, мистер Хэдфилд, — сказала она. — Вы мастер делать комплименты, куда уж там! Мы пришли за газетами. Почта уже была?