Весь шар земной...

Именно ему суждено было стать единственным русским классиком, совершившим путешествие, приравненное к кругосветному, и рассказать о дальнем плавании так, как до него не рассказывал никто.

Маршрут «Паллады» на карте полушарий обозначен в трех океанах. И в каких заманчивых местах побывали моряки! Уже одни названия способны вызвать зависть у любителей путешествовать хотя бы по картам и страницам книг: от мыса Доброй Надежды через Индийский океан — к острову Ява, а там Сингапур, Гонконг, Манила, острова Бонин-Сима, Ликейские острова, Шанхай, Нагасаки…

Было все — тропические ливни, смерчи, обессиливающая жара, пальмовые рощи, гигантские змеи, пиратские суденышки, пестрая, непонятная, чужая жизнь. Гончаров работал в каюте, работал при поездках на берег, в номерах скверных гостиниц, где тускло светил фитилек плошки с кокосовым маслом, а летучие тараканы шуршали под потолком.

Он тяжело болел: сначала лихорадка, потом сильные боли в ноге, приковавшие его к постели в самый неподходящий момент.

То, что уже было написано, не удовлетворяло его. Сегодня какой-нибудь отрывок казался сносным, почти готовым. А немного спустя сообщает друзьям, что портфель набил довольно туго, но преимущественно пустяками, все дурно, бестолково, ничего нового, занимательного, достойного печати.

Между тем и без того трудное плавание осложняется еще более. Сначала — только слухи, ведь надежной связи с Петербургом у корабля нет. Но слухи все упорнее: в Европе тревожно, не исключена стычка России с Турцией, Англией и Францией.

Это предгрозовая пора, канун Крымской войны.

«Вот достигается наконец цель десятимесячного плавания, трудов. Вот этот запертый ларец с потерянным ключом, страна, в которую заглядывали до сих пор с тщетными усилиями склонить и золотом, и оружием, и хитрой политикой на знакомство… Ведь в географии и статистике мест с оседлым населением земного шара почти только один пробел и остается — Япония».

Запись сделана на рейде Нагасаки, где «Паллада» вместе с присоединившимися к ней на островах Бонин-Сима другими русскими судами бросила якорь 10 августа 1853 года.

Гончаров, как секретарь Путятина, ожидал, что теперь ему придется изрядно потрудиться на дипломатическом поприще. Кстати, к этому он был достаточно подготовлен годами работы в департаменте внешней торговли, где ему приходилось вести переговоры и переписку на английском, французском и немецком языках.

Но русские суда пришли в неудачное время: умер сегун — лицо, почти столь же важное, как император. Путятину дали понять, что переговоры откладываются на неопределенно продолжительное время.

Русская дипломатия не преуспела, зато выиграла отечественная литература. Гончаров хорошо использовал неожиданно оказавшееся у него свободное время. «Русские в Японии» — две главы будущей книги содержали множество интересных наблюдений. Россия узнала, что в Японии кончается пора застоя, что часть японцев жаждет разорвать замкнутость феодальной жизни, сложившуюся в средневековье. Гончаров едва ли не первым из европейцев рассказал об этом с большой достоверностью и убедительностью.

После трехмесячной стоянки на рейде Нагасаки «Паллада» направилась в Шанхай за провизией, а главное, за новостями.

Новости требовали принятия решений, меняющих план экспедиции: началась русско-турецкая война, англо-французская эскадра идет к Черному морю, чтобы поддержать турок, нужно ждать больших событий.

Русские корабли вернулись в Нагасаки. Они — в чужих водах, где за ними, несомненно, следят. В ближайших портах — английские военные парусники и железные пароходы. Если Англия и Франция вступят в войну, вражеские корабли постараются захлопнуть «Палладу» в западне.

«Паллада» — пятидесятидвухпушечный военный фрегат. На судах, присоединившихся к ней, — русский военный флаг. Он не будет спущен без боя. Но прежде всего надо отремонтировать старый корабль.

Путятин берет курс на Филиппинские острова, в нейтральный порт Манилу. А молодые офицеры уже спорят о том, как прославить корабль: совершить ли рейд к английским портам в Австралии или крейсировать у берегов Индии, нападая на вражеские суда.

Путятин позвал к себе в каюту капитана корабля, своего адъютанта и Гончарова.

— Господа, — сказал адмирал, — я принял решение, которое прошу пока сохранить в тайне. Если будет бой и мы не одолеем неприятеля, то фрегат должен сойтись с вражескими кораблями вплотную. После этого мы взорвем нашу «Палладу» и погибнем с честью.

Писатель оказался в кругу самых доверенных людей адмирала — уже одно это говорит о многом. Гончаров не рассказал о совещании у адмирала читателям «Фрегата «Паллада», считая это не вполне скромным. Лишь в письме к Майкову, которое не было опубликовано, он вскользь замечает: если не одолеем врага, то зажжем в пороховой камере «какие-то стаканы». И добавляет: «Сойти же предварительно на берег во флоте не принято, да и самому не хочется, совестно…»