Весь шар земной...

…Во «Фрегате «Паллада» описание путешествия по Сибири заканчивается странно, будто плавное повествование внезапно оборвано на полуслове. Книгу заключают две фразы, написанные в Иркутске: «Вот уже я третий день здесь, а Иркутска не видал. Теперь уже — до свидания».

А что было в Иркутске? Неужели в этом городе не нашлось ничего, достойного упоминания? И на дальнейшем пути через Восточную Сибирь — тоже?

Лишь тридцать с лишним лет спустя Гончаров дополнил свои заметки. Он пробыл в Иркутске два месяца и встречался с семьями Волконских, Трубецких, Якушкина и других ссыльных декабристов. Писатель тайно доставил в Петербург письма Волконского.

Путешествие вдоль всей России, между началом и концом которого лежала треть года и две трети полушария, было великолепным продолжением плавания по трем океанам. А завершением — выход в свет «Фрегата «Паллада», книги, не похожей на множество других, посвященных путешествиям, книги, которой зачитывалось не одно поколение.

«Мне поздно желать и надеяться плыть опять в дальние страны: я не надеюсь и не желаю более. Лета охлаждают всякие желания и надежды. Но я хотел бы перенести эти желания и надежды в сердца моих читателей — и — если представится им случай идти (помните — «идти», а не «ехать») на корабле в отдаленные страны — предложить совет: ловить этот случай, не слушая никаких преждевременных страхов и сомнений».

Так писал Гончаров в очерке «Через двадцать лет», напечатанном после юбилейной встречи с бывшими товарищами по плаванию.

В приведенном отрывке есть маленькая натяжка. Он не надеялся и не желал более плыть в дальние страны в тот момент, когда писал об этом. Но совсем незадолго до того и надеялся и желал. Даже подавал просьбу о включении в состав экспедиции, отправляющейся на фрегате «Светлана» в кругосветное плавание.

Ему неожиданно отказали: может, сочли, что почти шестидесятилетнему писателю трудно переносить тяготы нового путешествия. Потом, как бы спохватившись, дали согласие. Но теперь отказался Гончаров.

В изысканно вежливом письме, в котором проскальзывают обида и оскорбленное самолюбие, писатель сообщал, что изменение сурового «нет» на радушное «да» запоздало и что он вполне отрезвился от своего не по летам пылкого порыва плыть в Америку.

Можно лишь гадать, как обернулось бы дело, если бы «да» было сказано сразу. Не исключено, что Иван Александрович Гончаров оказался бы на борту фрегата «Светлана»…

Поиски «Паллады»

Упоминая о «Палладе», часто говорят: легендарный корабль, легендарная «Паллада».

Но «Боевая летопись русского флота» отмечает лишь двух ее «тезок» — крейсер, участвовавший в русско-японской войне, и другой, торпедированный во время первой мировой войны немецкой подводной лодкой. Фрегат, на котором ходил Гончаров, в боях не прославился. Его плавание было выдающимся, но не называем же мы легендарными кораблями «Неву» и «Надежду», на которых русские моряки впервые обошли вокруг света.

Фрегат «Паллада» был спущен на воду в начале осени 1832 года. Среди зрителей спуска находился Александр Сергеевич Пушкин с женой. Только что назначенный командир корабля Павел Степанович Нахимов, будущий герой обороны Севастополя, сожалел, что узнал об этом с опозданием. Раздосадованный, он пожурил тех, кто не пригласил поэта на корабль:

Первой записью значилось бы славное имя, и с ним «Паллада» вошла бы в российскую словесность…

Корабль вошел «в российскую словесность» с другим именем. Фрегатом-легендой его сделала популярность книги Гончарова.

Как же сложилась затем судьба корабля и его команды?

Моряки «Паллады», перешедшие на прибывший в дальневосточные воды фрегат «Диана», пережили на рейде японского порта Симодо одну из самых необыкновенных катастроф в истории мореплавания. В тихий, безветренный день сюда внезапно хлынула стена воды. Вся прибрежная часть города была мгновенно смыта. Страшный водоворот едва не потопил «Диану», сорок с лишним раз повернув ее вокруг оси. Гигантские волны-цунами, наделавшие столько бед, были вызваны землетрясением в океане.

А сама «Паллада»?

Фрегат вместе с некоторыми другими русскими судами ушел в залив, который теперь называют Советской Гаванью. На случай нападения вражеской эскадры моряки спешно возвели береговые укрепления. Потом «Палладу» тщетно пытались завести в устье Амура. Оттуда корабль вернулся в старую гавань. Здесь судно по распоряжению свыше с ненужной поспешностью затопили из боязни, что оно может стать добычей вражеских кораблей.

Фрегат был одним из красивейших парусных судов русского флота, а книга Гончарова сделала его особенно дорогим сердцу каждого моряка. И многие из тех, кому доводилось побывать в гавани у «могилы» фрегата, задумывались: а нельзя ли его поднять?

Первые подводные разведки были сделаны еще в прошлом веке. В 1912 году с разрешения русского правительства за дело взялась было японская водолазная компания Кудо, но японцы не сумели спуститься туда, где на илистом грунте покоился старый фрегат.

В 1923 году наши моряки достали из глубин якорь «Паллады».