Весь свет 1981

— Я ведь хочу вам помочь, хочу, чтобы вы поняли, — продолжал индиец. — Здесь закон выкрашен в белый цвет. Черные не могут взывать к закону, потому что он не для них. Они не могут требовать справедливости — она тоже не для них. Законы пишутся для людей, а здесь черные — это не люди, стало быть, на закон и справедливость рассчитывать им нечего. Известно ли вам, что небелые в этой стране лишены права на голосование? Нас даже не включают в перепись населения. Нас здесь просто нет! Какая мерзость! И не говорите мне о белых в Европе или Америке. Местные белые не такие. Они хуже всяких фашистов.

— К сожалению, мне пора. У меня есть кое-какие дела. — Поскорее бы закончить этот неприятный разговор.

— Дела? Наверное, приглашение на обед? К кому-нибудь из ваших белых друзей? — Он усмехнулся.

— Возможно. — Как больно он умеет жалить!

Он подошел ко мне и дружелюбно тронул меня за руку.

— Приходите еще раз, друг. Обещаю не ершиться.

— Не мучайтесь из-за меня.

— Из-за чего же тут мучиться? Жить здесь — вот настоящее мучение. Ведь я, черт подери, даже не могу проводить вас до двери. Может, какая-нибудь скотина стоит возле дома напротив. И если кто увидит, что я разговариваю с вами, меня могут запросто прийти и забрать. Хороша жизнь, нечего сказать! Как же мне не завидовать вам! Вы, приезжий, можете идти, куда хотите. А я, родившийся в этой стране, не имею права выйти на улицу. Что ж, доброй ночи, дружище.

Я ушел, но горькие слова еще долго звучали в моих ушах. Я хотел услышать от него рассказ о годах, проведенных в тюрьме, вместо этого он подверг сомнению сам смысл моего приезда в ЮАР. Неужели он прав? Я знал, что глубоко сочувствую черным ЮАР в их трагедии, я легко мог представить себя одним из них. Я был гражданином другой страны — это и только это спасло меня от подобной судьбы. Да, я не хотел бы жить, как они, но ведь и они этого не хотели. И я был готов встречаться с ними когда угодно, учиться у них, ближе узнавать их. Я не ждал инициативы с их стороны. Я искал их сам. Но даже этого было недостаточно. На меня все равно падала тень подозрения.

В отеле мне позвонила представительница администрации и поинтересовалась, все ли у меня в порядке.

— Если могу быть вам в чем-то полезной, не стесняйтесь, пожалуйста, — предложила она свои услуги.

— Все, что мне требуется сейчас от жизни, — это горячая ванна, прохладительный напиток да, пожалуй, хорошая кинокомедия, — шутливо ответил я.

— С ванной и напитком проблем никаких, — подытожила она. — А с кино дело немного посложнее. Но если вы действительно хотите пойти в кино, скажите мне, на что именно, я позвоню туда и все улажу.

— Зачем звонить? И что нужно улаживать? Не понимаю.

— Если вы не против, я сейчас поднимусь к вам в номер и все объясню, — сказала она. Вскоре она уже сидела напротив меня, блондинка с хорошими манерами, деловитая и уверенная в себе.

— Я должна вам объяснить, как обстоит дело с кинотеатрами у нас в ЮАР, — начала она. — В основном они обслуживают только белых. Мы их называем «бижу». Есть кинотеатры для цветных и для черных в их кварталах. Свой кинотеатр есть и у индийцев. Короче говоря, все кинотеатры в Иоганнесбурге только для белых. Вы, как важный гость нашей страны, находитесь на особом положении. По этому я уверена, что, если вы хотите посмотреть какой-то фильм, я позвоню в кинотеатр, и никакой проблемы не будет.

— Вы хотите сказать, что я не могу просто прийти в кассу и купить билет?

— Боюсь, что нет. Увы, таков закон.

— Значит, если я хочу пойти в кино, я должен сначала купить билет, а потом испросить разрешения войти, так?

— Ну нет, не совсем так. Во всяком случае, мы, сотрудники отеля, сделаем все необходимое для того, чтобы вы не чувствовали никакой неловкости.

Я поблагодарил ее, и вскоре она ушла. Что ж, выбора у меня не было, я принял ванну, поставил перед собой бутылку холодного пива и пристроился за письменным столом с карандашом и бумагой — привести в порядок впечатления от дней, проведенных в этом прекрасном городе, в этом очень неуютном обществе.

На следующий день была назначена встреча в клубе бизнесменов-африканеров, которую организовал банкир после нашего разговора в мой первый в ЮАР вечер. Клуб, как я и ожидал, оказался помпезным зданием из красного кирпича, соответствующий фон ему составляли заботливо взращенные деревья, подстриженные лужайки и цветочные клумбы. Повсюду, от входных дверей, прислуга в форменной одежде, все до единого черные, готовые откликнуться на первый зов господина. Мой приход их явно озадачил — до сих пор черные появлялись в этом здании только в качестве слуг.

В ожидании остальных гостей банкир и я расположились в комфортабельной гостиной, выпили по стакану черри. Мне пришло в голову, что мы сейчас нарушали закон, по которому черным запрещено употреблять алкогольные напитки в одной компании с белыми. Эта мысль так меня позабавила, что я поделился ею с банкиром.