Вес в этом мире

Да, не могу не признать: у тебя действительно высокий класс.

Тогда оставь, не надо — хотя бы ради этого, и я отпущу тебя. Я не буду настаивать, только провожу, и все.

Если бы… но это бесполезно, потому что мы оба знаем. Зачем тебе молчать?

Мне так нужно. Это все. Уезжай. Уезжай.

Опять ложь. Опять молчание. Я не желаю принимать его. Ты втравил меня во все это. И даже в эти два дня меня втравил ты. Когда душа устает, ты отпускаешь ее, бросаешь в кипящий котел, как алые колдуны в старых сказках. Только я, наверное, упала не в котел, а мимо: думаю, несмотря ни на что, мне удалось не свариться заживо.

Пожалуйста, не говори глупостей. Я никогда не позволил бы тебе упасть в котел.

Теперь я не положила бы руку в огонь за то, что это правда, но, впрочем, не положила бы ее и ни за кого. Достаточно, что мне приходится сделать это за самое себя.

Не надо — даже ради себя. Не делай глупостей.

Глупость иногда накатывает на меня, но только временно. На самом деле, может, я и предпочла бы сейчас стать глупой, но уже поздно: что случилось между нами, то случилось.

Тогда замолчи и уезжай.

Не могу. Разве ты не понимаешь, что не могу?

Замолчи. Замолчи, не продолжай.

Сейчас, теперь? Теперь ты не хочешь, чтобы я продолжала?

Скажи мне правду: как умерла Сара?

У меня нет слов.

Пожалуйста, я прошу тебя.

Почему ты просишь меня сказать то, что уже знаешь сама?

Потому, что не могу поверить в это!

Так, значит, той любовницей была я, да? Господи боже, как же я была слепа.

Просто не повезло.

Ах, просто не повезло?! Мерзавец…

Да. Да. Не повезло. Несчастное стечение обстоятельств.

Два раза. Фаусто. Две попытки самоубийства.

Первая была шантажом.

Два раза, два раза. А тебе нужно было лгать мне и рассказывать мне эту историю. Тебе нужно было рассказать себе самому правду так, чтобы я не догадалась, верно? Зачем, для чего? Сейчас мне кажется, что в тебе есть что-то дьявольское. Но… как такое возможно?

О, ради бога, не преувеличивай.

Честное слово, мне жаль тебя.

Спасибо, в жалости я не нуждаюсь. Я предпочитаю жить по своему усмотрению. А ты, пожалуйста, не волнуйся.

Я не волнуюсь — я просто раздавлена.

Жизнь грязна. И твоя жизнь тоже. Никто не может убежать от собственного ничтожества. Это произошло, чего же еще? Что может изменить то, что было?

Тебе виднее. А я уезжаю. Я уезжаю, понимаешь? Я не хочу видеть тебя.

Я понимаю.

Ты понимаешь, да, ты всегда все понимаешь. Это твой способ жизни, да? Как это грустно. А хуже всего то, что я все-таки желаю тебе удачи. Несмотря ни на что.

Несмотря на то, что ненавидишь и презираешь меня…

Теперь — да. Теперь я тебя ненавижу и презираю. Ты мне отвратителен.

Когда-нибудь это изменится.

Возможно, но это ничего не меняет.

Хорошо. В конце концов, я сам причинил себе больше боли, чем ты. Ты должна либо посочувствовать мне, либо оставить меня в покое.

В покое? Ты называешь это покоем. Ты прав. Это я и сделаю — оставлю тебя в покое. Ты это заслужил.

Что ж, тогда удачи тебе. А кстати, ты уже решила, что будешь делать со своей душой?

Да. Думаю, что да.

Ну, наконец-то. А могу я хотя бы узнать, каково будет твое решение?

Прощай, Фаусто. Ты хорошо сказал: жизнь грязна. Но как я поступлю, тебя уже не касается.

Мадрид и Гандарилья, 1997–1998