Весь жар

Холл с мозаичными панелями вел в огромную комнату для отдыха, которая тянулась от передней до задней части дома. Открытый камин в этой комнате был грандиозным, казалось, в нем можно при необходимости зажарить целого быка. Сейчас же в нем лежала гора поленьев, приготовленных на случай прохладного вечера. Широкие окна впускали солнечный свет в роскошную, однако же без претензий комнату. Полы выложены из полированного дерева, как и в доме ее отца, их устилало множество мягких ковриков, в которых тонули ноги, но мебель была не такой современной, как у отца: два дивана, обтянутые тускло-красной кожей, на них лежали зеленые бархатные подушки; два кресла стояли, развернутые друг к другу, по обе стороны широкого камина, глубокие и удобные, ими явно часто пользовались; портьеры были из тяжелого красного плюша, подвязанные зелеными шнурами, а книжные полки по сторонам камина забиты самыми разными книгами, включая и несколько учебников. В этой комнате царил простор и полностью отсутствовали безделушки. Она могла представить себе эту комнату холодным вечером, с пылающими поленьями в камине, задвинутыми плюшевыми портьерами, и тихим ужином для двоих, сервированным на низком дубовом столе, стоящем в центре, перед камином, на котором сейчас находилась только ваза с пунцовыми цветами, в которых Джоанна узнала гибискусы.

Константине внимательно следил за сменой выражений ее живого лица и вопросительно выгнул брови.

— Насколько я понимаю, тебе здесь нравится, — заметил он сухо.

Джоанна беспомощно развела руками.

— Кому здесь может не понравиться? Так много простора!

Константине пожал плечами.

— Ну, Димитри — человек крупный. Он не поместился бы в той кукольной вилле Мэта, если ты сравниваешь их дома. Тебе следует взглянуть на его квартиру в Афинах: она просто огромна и с изумительным видом на Парфенон.

Джоанна улыбнулась.

— Мне хотелось бы посмотреть Афины, — тихо сказала она. — Думаю, ты хорошо знаешь город?

Константине кивнул.

— О да, я знаю Афины. Но пошли… Мы зря тратим время! День отличный. Пойдем на пляж и искупаемся, пока не стало слишком жарко.

Джоанна ахнула.

— Но я не взяла купальник, — с сожалением воскликнула она. — Ты так быстро меня увез, я не подумала…

Константине покачал головой.

— Неважно. У Марисы тут несколько. Она их развешивает везде, чтобы высохли. Роза знает, где можно найти хотя бы один.

— Ой, но я… — начала она, но он уже ушел, и, вздохнув, Джоанна стала ходить по комнате, разглядывая ее, поднимая то один предмет, то другой, желая установить контакт с человеком, который, сам не подозревая того, так растревожил ее.

Константине вернулся с алым бикини, которое сунул в руки не очень довольной Джоанны.

— Я не могу надеть это! — воскликнула она, всхлипнув. — Я никогда не надевала ничего подобного!

— Что-то всегда приходится делать в первый раз, — глубокомысленно изрек Константине. — Вполне приличный, между прочим. Кроме того, ты ведь хочешь загореть, правда?

Джоанна колебалась, потом решила, что спорить бесполезно. Может, она и правда ханжа. Она видела девушек и в более открытых купальниках. Константине направил ее в ванную комнату, и все еще с неохотой Джоанна сняла одежду. В зеркальной стене ванной комнаты купальник выглядел нормально, но мысль о том, что ей предстоит показаться в этом наряде Константине, заставляла ее нервничать.

Однако это неизбежно, если она хотела купаться. И, хотя она немного смутилась, когда он уставился на нее, ничего не сказав, Джоанна почувствовала облегчение.

Песок обжигал их босые ноги, и они побежали к пенящейся воде, а едва погрузившись в море, Джоанна совсем забыла о смущении. Вместо этого она плавала и играла с Константине, неожиданно получая большое удовольствие от общения с молодым человеком. Потом они с наслаждением растянулись на песке. Джоанна легла на спину, темные очки прикрывали ее глаза от яркого солнца.

Некоторое время Константине лежал спокойно, потом перекатился на бок и стал рассматривать Джоанну со вниманием, несколько ее встревожившим. Он ей нравился, он просто хороший парень, но у нее не было никакого желания иметь с ним что-то кроме дружеских отношений, хотя она и догадывалась, что сам он не возражал бы.

Вдруг он протянул руку и снял с нее темные очки.

— Стыдно прятать такие глаза, — сказал он чуть хрипло. — Они изумительного цвета!

Джоанна выхватила очки, но не сразу их надела. Вместо этого она сказала:

— Запомни, я не Мариса. И я вовсе не хочу, чтобы у нее были причины для ревности!

Константине коснулся ее обнаженной руки.

— Ты гораздо привлекательнее Марисы, — пробормотал он. — Фиолетовоглазая, среброволосая богиня, сошедшая с Олимпа соблазнять меня!

Джоанна пришла в смятение. В устах кого угодно эти слова звучали бы фальшиво и грубо, но в устах Константине они казались вполне искренними и естественными.

Джоанна села и, торопливо надев очки, начала несколько раздраженно:

— Пожалуйста, не…

Вдруг тень упала на песок у их ног. Джоанна подняла удивленные глаза, и сердце ее сначала медленно забилось, а потом бешено заколотилось в груди.