Веселая галактика

— Вашей безоговорочной капитуляции, — прозвучал ответ, и император услышал, как на том конце связной линии кто-то заржал разбойничьим смехом.

— Не будьте идиотом, — спокойно посоветовал Шмор.

— Вы не любите своего сына? — поинтересовался Джем.

— К интересам государства любовь никакого отношения не имеет.

— Что ж нам, убить его? — удивился Джем.

— Это ничего не изменит, — жестко ответил Шмор Тринадцатый. — Я еще пока в состоянии обеспечить империю новыми наследниками.

Шмореныш, стоявший в углу аппаратной, захлопал мокрыми ресницами. Джем, не нажимая тангенты, повернул к нему голову и произнес:

— А говорили, что папочка души в тебе не чает.

— Честь Шмордона превыше жизни! — повторил семейный девиз подросток и проглотил подкативший к горлу комок.

— Предлагаю вернуть моего сына и перейти на нашу сторону, — говорил тем временем Шмор. — Вы будете вознаграждены по заслугам.

Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно.

Джем, нажав тангенту, хотел продолжить беседу с императором, но в этот момент Шмореныш вдруг издал горловой звук, и его с ревом вырвало на пол. Джем, бросив звукосниматель на пульт, ринулся оказывать помощь наследнику шмордонского престола.

Император, услышавший из рации дикие булькающие звуки, спросил:

— Что вы делаете с пленником?!

В ту же минуту глаза Хапса, безучастно стоявшего в аппаратной, увидели вожделенный звукосниматель, оказавшийся бесхозным. Он взял его в руки и со зверской интонацией в голосе каркнул:

— Пытаем Шмора Четырнадцатого! Мои пуцлики стегают его тощий зад электрическими розгами!

— Не сметь!!! — срывающимся голосом вскричал император. — Я превращу все планеты Джаппурии в радиоактивную пыль!

Джем, чертыхнувшись, вернулся к пульту и сходу врезал Хапсу кулаком по уху, отчего тот вылетел в кухню.

Схватив звукосниматель, он торопливо сказал:

— Успокойтесь! Мы же не варвары, чтобы детей пытать. Ваш сын нечаянно хлебнул спирта и его нетренированный в этом деле организм теперь борется с алкоголем.

— Немедленно отпустите ребенка! — приказал Шмор.

— Непременно. Но только после заключения мира. Черт с ней, с этой капитуляцией! А пока мы займемся устранением пробелов в военном образовании вашего сына. Настоящий боец не должен пасовать перед алкоголем! Вот и научим наследника шмордонского престола хлебать водку как лимонад.

Шмор, положив звукосниматель на пульт, глубоко задумался.

В аппаратной тем временем события развивались сообразно законам логики и физиологии. Шмореныша развезло. Он стоял, шатаясь, и пытался придать лицу самоотверженно-мужественное выражение. Но спирт с коньяком сделали свое подлое дело и настолько плотно накрыли способность юнца управлять мимикой, что вместо героического лицо его, скорее, напоминало обезьянью мордочку, обезображенную зверскими гримасами.

— Хочешь сказать папочке пару слов? — спросил с улыбкой Джем, протягивая Шморенышу звукосниматель.

Тот схватил приемное устройство, двумя руками сжал тангенту и истошно заорал пьяным голосом, заплевывая предохранительную сетку:

— Отец! Взорви меня ракетой вместе с куполом, и я займу место в камне рядом с моими предками на Центральной площади! Да здравствует Шмордон! Ур-ра!!!

Последний вопль был настолько убедительным, что Шмор Тринадцатый ответил тут же.

— Отберите у него рацию и больше не давайте в руки! — сказал он. — Ладно. Вы, бес вас задери, победили. Уложите моего сына спать и больше ничего кроме воды ему не наливайте.

— У нас есть персиковый компот, — сообщил Джем.

— Ни в коем случае! — встревоженно воскликнул Шмор. — У него на персики аллергия!

Джем, посмотрев на Шмореныша, качаемого спиртовыми парами, произнес:

— И все-таки папочка тебя любит. Причем больше какой-то там чести трижды проклятого Шмордона…

Порядок заключения мира установили быстро. Но сначала пришлось позвонить Морсу. Джем наотрез отказался общаться с Премьер-министром и за дело взялся Кебаб.

Разговор занял всего полчаса, на протяжении которого Кебаб торговался самым скаредным образом. Хапс, бегая вокруг Носатого, дергал того за руки и предлагал назначить его (Хапса) министром полиции взамен никудышного Кваса, ничего не сделавшего для победы Джаппурии. Кебаб отмахивался руками, ногами и даже плевался в этого приставалу, не забывая торговаться.

Выглядело это следующим образом:

— По пятьдесят килограммов золота каждому! По двадцать пять? Ладно — по сорок, но тогда всем ордена «Герой Джаппурии». Отстань, я сказал! Это не вам… Да, и еще пожизненные пенсии за работу в условиях крайнего Дубаря. Где не Дубарь? Тут такой дубарь, что обычный Дубарь отдыхает! Вот прилетите — убедитесь сами… Получай, гад! Да это я не вам… И про оплату многолетнего каторжного труда не забудьте! Не оплатить ли нам еще и нахождение в декрете? Вы шутите? Ах, издеваетесь! Нет, декрет не надо, мы же не женщины. Тьфу на тебя! Отстань, сволочь! Это опять не вам…