Веселая поганка

Нет-нет, под зад ботинком. Второй мой удар достался проекционному аппарату. Он упал и очень удачно, гораздо удачней, чем я могла предположить. Посыпавшиеся искры наводили на мысль о коротком замыкании.

И наступила тьма. Полная тьма, что мне и требовалось. Я схватила монаха за руку, мы бросились к выходу. Судя по крикам и движению, бросились не мы одни. Началась суматоха, мы смешались с толпой, заполнившей центральный проход.

Я уже чувствовала себя свободной, и мечтала так, в полнейшей тьме и добраться до выхода, но вдруг произошло то, чего я ну никак не ожидала: звучный голос, тысячекратно усиленный электронной акустикой, пропел протяжное звукосочетание: «моном-ма-ном».

Огромный многоярусный зал осветился переливающимся, мерцающим светом. Клочья холодного феерического пламени причудливо падали в толпу с потолка, и над всем этим ритмично грохотнули ударные инструменты. Затем в сложный ритмический рисунок вплелась приятная восточная мелодия, исполненная в гармонии пентатоники, и вся толпа пришла в движение.

Меня окружали люди в весьма настораживающем состоянии: глаза безумные, рты разинуты, головы запрокинуты к потолку, тела сотрясаются в ритме, заданном неведомым музыкантом, — жуткое зрелище. Впрочем, я такого немало повидала на юношеских вечеринках и дискотеках, когда-то мне это даже нравилось.

— Откуда свет? — прокричал мне в ухо монах.

— Сама не знаю, — двигаясь к выходу, проорала я.

Мы пробирались через танцующую толпу, слегка приплясывая, чтобы не слишком отличаться и не привлекать к себе внимание. Выход приближался, приближался и…

Мы вырвались из этого сумасшедшего дома, резво преодолели расстояние до своего «Форда», переведя дыхание лишь на его мягких сидениях. Никто нас не преследовал, лишь глухие звуки музыки доносящиеся из дома нарушали ночную тишину.

И тут меня осенило.

— Черт! Колян! Его джип исчез! — возопила я.

— Да, видимо он уехал, — подтвердил монах. — Странно, он выбрался оттуда раньше нас.

— Судя по всему, у него были свои дела. И, видимо, серьезные, раз он не стал принимать участие в нашей поимке, а спокойненько сел в джип и укатил.

— Думаете, мы потеряли его?

— Судя по всему — да.

— И что мы будем делать?

— Догонять! — гаркнула я и развернула машину в обратную сторону.

Быстро промелькнул за окнами «Форда» поселок, мы вылетели на трассу и двинулись в Петербург. Лишь тогда я пришла в себя и сказала:

— Ну и денечек. Нарадоваться не могу на свой духовный рост. Раньше бы раз сто погибла, а теперь ну прямо как во сне — делай что угодно, все равно проснешься живой и здоровой. Марусю, беднягу, на ее «Жигуле» чуть ли не на каждом углу останавливают, придираются, то того им нет, то другое им подавай. Собрать штрафы, которые она заплатила, так сотню таких «Жигулей» купишь.

— Но у нее и в самом деле нет ничего, — напомнил монах. — Руль и колеса.

— Да, но нас-то ни разу на том «Жигуле» не остановили. Менты просто отворачиваются, нас завидев. Я вообще (кому сказать — не поверят) несколько дней езжу без паспорта и без прав. В другое время были бы неприятности, уж штрафов наплатилась бы, но с тех пор как я связалась с вами и начался у меня этот духовный рост, все пошло как по маслу.

— Дело не в вашем росте, — разочаровал меня монах. — Это Господь нас не оставляет, потому что служим мы благому делу.

«А что, он от истины недалек, — подумала я. — Дело не в моем росте. Где он был, этот рост, когда меня Колян с „братаном“ изловили? Не успела выйти из „Жигуля“, как сразу же была схвачена. С монахом же в каких только переделках не побывала, и все с меня, как с гуся вода.»

— Послушайте, — изумилась я. — Как вам это удается? Почему все так заканчивается хорошо? Нужна машина — пожалуйста, приличная и за четверть цены. Без прав спокойно езжу, к дому этому, думаю, в другой раз и на милю не приблизилась бы — собаками затравили бы, а тут и вошли и вышли спокойно, лишь с легкими приключениями. Почему вам пруха такая, ну в смысле: почему так всюду везет?

— Потому, что я Богу предался, — ответил монах. — Теперь Бог меня ведет и во всем меня направляет.

Я оживилась:

— Коль польза от него такая, пожалуй, прямо сейчас предамся и я, только как? Как это сделать поскорей, еще до того, как Коляна догоним?

Монах пытливо на меня посмотрел: шучу я или в самом деле предаться Господу собираюсь.

— Очень предаться Богу хочу, — для верности подтвердила я. — Скажите, пожалуйста, как это сделать?

— Хорошо, всего лишь надо произнести: Господь мой, люблю тебя и предаюсь воле твоей.

— И все? — изумилась я. — Этак любой предастся. Что же остальные, не знают? Вот глупые! — Я загоревала: — И в страданиях живут, когда все так просто.

— Просто, но не совсем, — возразил монах. — Предавшись Господу, теперь вы должны ему верно служить и выполнять аскезы: не есть мяса, молиться, славить имя Божье, ограничить себя в сексе, совершать лишь ту деятельность, которую можно Господу предложить с ее плодами, не оскорбляя Его. Вы должны жить во славу Господа.