Веселая поганка

Услышала шум приближающейся к мосту машины. «Братан» тоже глухотой не страдал и насторожился. Натужный рев двигателя тяжелого автомобиля надвигался с неотвратимостью рока. «Братана» этот факт от моей шеи несколько отвлек — хватка его ослабла.

Я передумала предаваться Богу и начала лихорадочно размышлять, изыскивая способы малость погрешить еще на этом свете. Тут-то и въехал на мост здоровенный тягач, то ли МАЗ, то ли КРАЗ. Не теряя времени я повторила свой коронный финт: лягнула «братана» в промежность носком ботинка. Жестоко травмированный, он взмахнул руками, судорожно дернулся и непроизвольно выстрелил.

Пуля угодила в кабину грузовика. Водитель испугался, рванул руль и въехал точнехонько в корму джипа, заработанного нелегким бандитским трудом. «Братаны» окаменели. Им стало не до американца и даже не до меня.

Секундой позже с возгласом «уроем, козлина!» они рванули к осевшему на джип грузовику, напрочь забыв о своих служебных обязанностях по отношению к нам с американцем. Но кто решился бы бросить в них камень, — дело-то неотложное!

Я принялась оплакивать незадачливого водителя грузовика и соболезновать малым его детушкам, считай, лишившимся своего кормильца. К этому процессу мне захотелось подключить и американца. Но он, бездушный иноземец, бросился распутывать вторую мою руку, которую вытащить из веревок я так и не смогла.

— О, спасибо, спасибо, — залепетала я, польщенная таким галантным порывом.

Когда упала с меня последняя веревка, американец нежно взял меня за талию, осторожно приподнял над землей и…

И швырнул с моста прямо в ледяную воду. Я даже не успела сопротивления оказать. Какое вероломство! Какое коварство! Я полетела… Полетела… и…

Водичка приняла меня, как родную, хотя (заметить должна) и не стала теплей. Уже через несколько секунд после первого всплытия на поверхность я выяснила, что чуть не свалилась на голову американцу. Как ему удалось прилететь быстрей меня — это загадка природы, которую у меня не было времени разгадывать: приходилось энергично бороться за жизнь. Но как бы там ни было, американец уже был в воде и, боюсь, ни ему, ни мне это никак не шло на пользу.

Удрученная неудачами, я приготовилась уже тонуть и повторять всплытие, как это было в прошлый раз, но выяснилось, что в этом нет необходимости. Куртка моя раздулась и отлично держала меня на поверхности.

«Нет худа без добра, — подумала я, — даже не подозревала о столь ценных ее качествах. Так бы и провисела эта куртка в моем шкафу, никак себя не проявив, если бы не подвернулся подходящий случай.»

Я-то болталась в куртке, как в спасательном жилете, а вот американцу приходилось несладко. Он погружался и всплывал, погружался и всплывал. Я подплыла и милостиво дала ему возможность за себя уцепиться, уже предвкушая как будет он меня согревать своим сильным горячим телом…

Грешить, видимо, вредно даже в мыслях. Американец тут же затопил меня вместе с моей плавучей курткой. Пока я, судорожно хватая воздух, кляла себя за излишнюю гуманность, силы мои иссякли. Вода сомкнулась над головой и последнее, что Бог привел увидеть, была физиономия американца. Вполне приятная, но…

Очнулась я, по несчастью, не на берегу и не в горячих объятиях американца, а все еще в ледяной воде, которая уже и ледяной не казалась. Температура воды уже решительно не имела никакого значения: я одеревенела и не ощущала своего тела.

Моя непотопляемая куртка несла меня по течению. Американец плыл рядом, мерно взмахивая руками, и время от времени подправлял мой курс. Плыл он, как в бассейне: легко и свободно, хотя по всем законам природы мокрая одежда должна была ощутимо тянуть его ко дну. Холода, похоже, был ему нипочем.

Тогда мне было не до юмора, а сейчас могу сказать: складывалась идиллическая картина: ночное купание джентльмена. Если бы не интенсивный пар над бритой головой американца и не дыхание его, вырывающееся изо рта мощными и ровными клубами, совсем как у кита, с паром и брызгами, картина была бы прям-таки курортная. Тогда же мне курортных ассоциаций в голову не приходило. Впрочем, какие ассоциации вообще могут прийти к обледеневшему полутрупу.

От американца не укрылось мое агональное состояние и он решил подбодрить меня.

— Потерпите немного, — не нарушая ритма дыхания, сказал он, — скоро будет поворот речного русла. Там и выйдем на берег. Я помогу вам согреться.

Вспомнив о способе, которым он помогает согреваться, я даже не обрадовалась — так безнадежна была. В голове господствовала одна лишь мысль: «У меня будет крупозное воспаление легких и менингит. Второго раза мой организм не вынесет.»