Веселая поганка

— Но я вас очень прошу — отложите, — взмолился мой монах.

Я пошла ему навстречу.

— Хорошо, постараюсь, — неохотно согласилась я.

Какое-то время мне это удавалось, но молчания все равно не получилось: прорвало монаха.

— Маруся говорила, что вы инженер? — неожиданно спросил он.

— Ну да, — нервным шепотом подтвердила я. — И инженер тоже, прости меня Господи.

— Тогда могли бы вы предположить где находится пульт управления всеми чудесами, которые демострируются в зале?

Я поняла его мысль и ответила:

— Для этого не обязательно быть инженером, достаточно не быть монахом. Кстати, с какой целью вас это интересует?

— Я должен произнести проповедь этим заблудшим душам, — невозмутимо ответил он, после чего я уже никак не могла сохранять невозмутимость.

— Послушайте, — завопила я может чуть громче, чем того требовала безопасность. — Не сошли ли вы с ума? Для чего мы сюда проникли? Для проповеди? Это что, ваша единственная цель?

— Да, второй раз в этот дом я вошел лишь с этой целью, — едва ли не с гордостью подтвердил монах.

Тут уж я просто озверела.

— Вы хотите сказать, что я рискую жизнью ради вашей проповеди? — зашипела я. — Сейчас же переубедите меня в этом, иначе за себя не ручаюсь.

— Это так, — бесстрашно заверил он. — Я обязан проповедовать.

Я сделала стойку, и монах, заметив мое решительное настроение, тут же поспешил пояснить свою опасную мысль:

— Успокойтесь, это путь к моему учителю и вашему сыну. Мы должны пройти его.

Я кипела:

— Ха! Путь! Уж слишком он замысловатый! А по— моему, вы просто шантажируете меня! Развели, понимаешь, тут спекуляции, а сами ради своих прихотей моими интересами пренебрегаете. А я еще и своей жизнью рискуй?!

— Риск невелик, — мямлил монах.

— Конечно, — для вас может и не велик. Среди этих богомольных бандитов ваши дружки дипломаты просто кишмя кишат. Вам-то, может, ничего плохого и не сделают, а насчет себя я сильно сомневаюсь. Фиг вам! Я в этом не участвую. Сейчас же удаляюсь, а вы оставайтесь здесь и читайте свои проповеди хоть до посинения! Когда вас начнут бить, я буду уже в Москве. Да и какой из вас проповедник? Только гляньте на себя, у вас же фингал под глазом!

— Это вы же меня и ударили, когда я вытаскивал вас из ледяной воды, — возмущенно напомнил монах.

Но мне хватало и своего возмущения.

— Да кому это интересно? — едва ли не закричала я. — С этим фингалом вы похожи на разбойника. Кто поверит, что вы святой? Тьфу на вас! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Будь проклят тот миг, когда я с вами связалась!

Я не на шутку разошлась. Я была зла! Ох, как я была зла! Мой Санька, мой ненаглядный сыночек нуждается в моей помощи, а я вожусь с этим полоумным монахом, который под марку своей дружбы с Господом водит меня за нос.

И как такое случилось, что я, при моем здравом уме, вновь забрела в этот дурацкий молельный дом? Ехали же спокойно в Москву…

А-ааа! Я сама этого ненормального за руль посадила! Разум меня покинул! Как я могла доверить ему руль? Что за дура? Ведь промахнула бы этот поворот и глазом бы не моргнула. И он ничего не заметил бы за своими молитвами, вот и был бы ему весь Господь с его путем к гуру. Так нет же мне, вдруг, ни с того ни с сего, справедливости захотелось. И вот — сразу вляпалась в дерьмо. В одном он прав, нет никакой справедливости. По справедливости я бы уже давно его бросила…

Бросила?! Если уж по справедливости, я бы его давно побила. В подвале сидела? Сидела. А пользы? Ноль. Из-за этого монаха хватали меня, топили, вязали все, кому не лень, даже гомики и Коляны…

А зачем мы перлись в Питер? Спроси его, сам не знает. Я как последняя дура думала, что он в подвале что— то путное узнал… Совершенно не приспособленный к нашей жизни человек. Господи, каких только напастей на меня не свалилось из-за санньяси этого…

Теперь вижу, что и в самом деле он от всего мирского отошел, дундук!

Настоящий дундук — ни под бок ни под голову, а я его, чокнутого, вместо того, чтобы убить, не могу одного здесь бросить. Сейчас сдуру начнет свою глупую проповедь читать — этот несчастный, этот святой человек, тут-то его и повяжут. Боюсь, единственное, что сделал для него Господь, так это послал меня. Теперь вижу, что Господь его любит, но меня-то Господь за что так возненавидел?

— Ладно, — сказала я, — фиг с вами. Только давайте условимся: проповедь свою отчитаете и сразу домой. И слушайтесь меня, что б никакой самодеятельности. Только тогда буду вам помогать.

— Я согласен, — ответил монах (спокоен как слон, даже не обрадовался), — только что вы называете самодеятельностью?

— Самодеятельность, это когда вы суете нос туда, где ни фига не понимаете.

— Где не понимаю, нос совать не буду, — поспешил он заверить меня со всей серьезностью.

— Хорошо, тогда слушайте. Будем искать аппаратную путем логических умозаключений. Раз есть пульт, значит есть и электроэнергия, от которой он работает.

— Вы инженер, вам видней, — выказывая уважение, согласился он.

— То-то же.

Я задумалась.

«В самом зале вряд ли, на сцене я уже была, остаются подсобные помещения…»