Веселая семейка

– А лучше всего отвезти их куда-нибудь в деревню. В закрытом помещении цыплята часто болеют и могут умереть. Им обязательно нужен свежий воздух, – сказала Марья Петровна.

* * *

Мы показали Марье Петровне наш инкубатор, в котором осталось только два яйца.

– Из этих яиц, наверно, уже ничего не выйдет, – сказала Марья Петровна. – Но это не беда. У вас и так все очень хорошо получилось. Вы потрудились на славу!

– А мы не одни трудились: с нами ребята работали, – сказал Мишка.

– Так и надо, – ответила Марья Петровна. – Будете дружными – никакие трудности вас не испугают.

– А я думал, что у нас совсем ничего не получится, так как один раз не уследил за температурой и яйца остыли, – сказал я.

– Зародыши могут выдержать довольно длительное охлаждение, – сказала Марья Петровна. – Ведь наседка не сидит все время на яйцах. Раз в день она сходит с гнезда, для того чтобы покормиться, и яйца остывают. В инкубаторах тоже остужают яйца раз в день, чтобы зародыши развивались, как в природных условиях. Но гораздо опаснее перегреть яйца.

– А я один раз перегрел, – говорит Мишка. – Температура поднялась до сорока градусов.

– Значит, ты вовремя спохватился, – объяснила Марья Петровна. – Длительный перегрев мог бы погубить зародыши.

Вечером мы разбили оба оставшихся яйца. В обоих оказались недоразвившиеся зародыши. Жизнь почему-то остановилась в них, и цыплята умерли не родившись. Может быть, это как раз и случилось от перегрева. Мы потушили лампу, которая горела ровно двадцать три дня. Ртуть в градуснике медленно опустилась вниз. Инкубатор остыл. А у плиты в кастрюле копошилась наша «веселая семейка» – десять пушистых желтеньких цыплят.

На волю

Наша «веселая семейка» жила очень дружно. Цыплята чувствовали себя спокойно и хорошо, когда были все вместе. Но стоило только какого-нибудь из них унести от остальных, как он начинал тревожно пищать и бегать, стараясь отыскать своих братцев, и успокаивался только тогда, когда находил их.

* * *

Майка уже давно хотела забрать своего цыпленка, но мы всё не позволяли ей. Наконец она все-таки не послушалась и унесла его в комнату. Через полчаса она принесла его обратно и со слезами сказала:

– Я не могу больше! Он надрывает мне душу писком. Я думала, он привыкнет и не будет пищать, а он все пищит, да так жалобно!

Она пустила цыпленка на пол, и он со всех ног бросился к остальным цыплятам, которые держались стайкой и не отходили далеко друг от друга.

Мы отгородили на кухне угол. В углу постелили клеенку и поставили на нее чугунок с теплой водой. Сверху мы накрыли чугунок подушкой, чтоб вода не остывала слишком быстро. Цыплята забирались под подушку и сидели вокруг чугунка, как вокруг курицы. Этот чугунок на самом деле заменял им мать – курицу.

Иногда мы выносили цыплят во двор, но там нам трудно было следить за ними: то собака появится, то кошка – со всех сторон грозила какая-нибудь беда. Цыплятам чаще всего приходилось сидеть дома, и мы очень боялись, что им не хватает свежего воздуха. Особенно нас беспокоил один цыпленок. Он был помельче остальных, и характер у него был какой-то задумчивый. Он мало бегал, часто сидел совсем молча и мало ел. Это был номер пятый, который позже всех вылупился из яйца.

– Хорошо бы отвезти наших цыплят в деревню, – сказал Мишка. – Боюсь, как бы они не заболели у нас.

Но нам жалко было расставаться с цыплятами, и мы со дня на день откладывали поездку.

Один раз утром мы с Мишкой пришли кормить цыплят. Цыплята уже узнавали нас и с радостным писком бросались из-под чугунка к нам навстречу. Мы поставили им тарелочку с пшенной кашей. Цыплята принялись клевать корм.

Они толкали друг дружку, прыгали через головы. Каждый старался опередить другого, а один даже залез с ногами в тарелку.

– А где же номер пятый? – спросил Мишка. Номер пятый обычно толокся позади всех. Его, как самого слабого, цыплята отталкивали, и мы всегда кормили его отдельно. Иногда он и вовсе не хотел есть, а прибегал с остальными цыплятами, чтоб не оставаться одному. Но на этот раз его совсем не было. Мы пересчитали цыплят. Их оказалось девять.

– Может быть, он за чугунком спрятался? – сказал я и заглянул за чугунок.

Цыпленок был там. Он лежал на полу, и я сначала подумал, что он просто прилег отдохнуть. Я протянул руку и взял его. В руке у меня очутилось маленькое холодное тельце. Головка цыпленка свесилась книзу и безжизненно моталась на тоненькой шейке. Номер пятый был мертв.

– Мы долго смотрели на него и от жалости не могли сказать ни слова.

– Это мы виноваты! – сказал наконец Мишка. – Надо было отвезти его в деревню. Он бы окреп там на чистом воздухе.

Мы похоронили цыпленка во дворе под липой, а на другой день собрали всех остальных в корзинку и сказали, что повезем их в деревню. Все ребята пришли провожать цыплят. Майка плакала и целовала на прощание своего цыпленка. Ей очень хотелось оставить его у себя, но она боялась, что он будет скучать по своим братцам, и поэтому согласилась, чтобы мы отвезли его тоже в деревню.