Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

Первое запрещало открытие новых винных магазинов в городах и рабочих поселках, торговлю спиртным в предпраздничные, праздничные и выходные дни, в период выдачи зарплаты и проведения наборов в Красную Армию. Не допускалась торговля вином в общественных местах, продажа его несовершеннолетним и любая алкогольная реклама. Другое постановление требовало создания сети противоалкогольных диспансеров, ежегодного сокращения производства водки и крепких спиртных напитков, увеличения изготовления и продажи безалкогольных напитков и спортинвентаря и развития системы общественного питания[598].

Официальная поддержка кампании немало способствовала росту рядов трезвенного движения. Только в Москве в 1931 году существовало 400 первичных организаций ОБСА, насчитывавших более 20 000 членов. Кадры для трезвенного движения готовили открывшиеся в 1929 году Центральные курсы антиалкогольной пропаганды.

В 1928 году ОБСА разработало проект закона о борьбе с шинкарством, на основании которого совместно с милицией выявляло шинкарей. На заводах, фабриках, в учреждениях создавались группы содействия из добровольцев – членов ОБСА. Формировались они по территориальному признаку. Основной их задачей было выявление случаев шинкарства, сообщение о них органам милиции, участие в обысках. Активисты движения следили за соблюдением антиалкогольного законодательства, в чем им помогало принятое в апреле 1929 года постановление «О мерах борьбы с шинкарством».

С 10 ноября 1930 года ОБСА вместе с ЦК союза железнодорожников, Наркоматом путей сообщения СССР и редакцией газеты «Гудок» провели антиалкогольный месячник на транспорте. Совместно с Госиздатом Общество организовало Первую беспроигрышную книжную лотерею: было выпущено 2 млн билетов по 30 коп., распространявшихся ОБСА, Госиздатом, потребкооперацией и комсомолом в Москве (в Центральном парке культуры и отдыха, Третьяковской галерее) и других городах. Тираж проходил под девизом «Книга вместо водки!». Ячейки ОБСА на предприятиях выпускали специальные листовки с фотографиями пьяниц и прогульщиков, с карикатурами и соответствующим текстом; устраивали производственные суды, выставки выпускаемых пьяницами бракованных изделий.

Усилиями медицинской общественности и ОБСА в конце 1928 года в Москве был открыт первый вытрезвитель, где задержанные находились не более 24 часов. С рабочих, крестьян, служащих, инвалидов, кустарей и красноармейцев за обслуживание брали по 2 рубля, а с прочих граждан (нэпманов, творческих работников и пр.) – по 5 рублей. Медицинский персонал мог выставить доставленному в вытрезвитель один из четырех диагнозов: «Совершенно трезв. Легкое опьянение. Полное опьянение с возбуждением. Бесчувственное опьянение». К середине 1929 года в Москве появились около 30 специальных противоалкогольных диспансеров.

Местные ячейки ОБСА объявляли конкурсы на звание «непьющее предприятие», «непьющий цех» или «лучший трезвый рабочий»; призывали к заключению на производстве и в учреждениях коллективных обещаний-договоров о неупотреблении спиртных напитков, вроде приведенного для образца в журнале «Трезвость и культура»:

«Имярек обязуется:

1) Не опаздывать на работу.

2) Выполнять требования по службе.

3) Не получить ни одного выговора.

4) Не пить.

5) Не играть в денежные игры.

6) Не курить»[599].

Активисты-трезвенники брали шефство над пьющими и их семьями, проводили лекции и беседы о вреде алкоголя. Для оперативности и наглядности пропаганды трезвости устраивались «антиалкогольные киноэкспедиции» и поездки на «антиалкогольных грузовиках» с яркими лозунгами и проведением импровизированных митингов. Тогда же появились и первые фильмы на эту тему: «Косая линия», «Танька-трактирщица», «За ваше здоровье».

О художественных достоинствах этой продукции можно судить по рекламе тех лет (о фильме «Косая линия»): «Рабочий Власов, поддаваясь плохому влиянию товарищей, начинает пьянствовать, плохо работает, проводит все свое свободное время в трактире «Утюг». Он спивается окончательно, и его увольняют от службы. Жена Власова, в противовес мужу, принимает активное участие в общественной и клубной работе, организует жен рабочих на борьбу с трактиром, и при содействии клуба им удается трактир закрыть и организовать образцовую чайную. Плохо налаженная работа клуба оживляется, и клубу удается втянуть в свои ряды даже бывших прогульщиков. Власов погибает, сорвавшись в пьяном виде с подъемного крана»[600].

В солидных учреждениях в ту пору бывали и чествования «годовщины трезвой жизни» сослуживцев, и торжественные «похороны пьянства», совершенно в духе «похорон бюрократизма» из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова.

За ходом кампании пристально следила пресса. Несколько месяцев в 1929 году держалась в московской «Рабочей газете» полоса «Я бросил пить! Кто следующий?» с публикацией имен объявившихся трезвенников. Там же 31 мая 1929 года появилось сообщение о том, как 200 рабочих – «потомственных пьяниц» отпраздновали в городе Орехово годовщину своей трезвой жизни.