Веселое заведение

Они снова забрались в седла и пустились в путь, но куропатки им почему-то не попадались, поэтому, когда солнце перевалило за полдень и настала пора дать лошадям передохнуть, Джон спустился к реке и попытался поймать форель. Поскольку ни лески, ни крючка у него не имелось и ловил он руками, то, понятное дело, его попытки не увенчались успехом, и он вернулся к месту стоянки понурый. Времени, чтобы собирать мелкую дикую малину, у них не было. Тогда Эмма, сорвав грушевидный кактус и проделав в его колючей кожице дырочку, стала выковыривать из него розовую мякоть. Однако розовая, но тощая и безвкусная плоть этого растения их аппетит удовлетворить не могла. Мимо них время от времени проезжали путники, тоже следовавшие в западном направлении, но попросить у них еды они не отважились, поскольку не хотели привлекать к себе внимания. К тому времени, когда они, показав рекордное время, достигли Каньон-Сити, прошло уже около суток с тех пор, как Эмма в последний раз ела.

Хотя Джон и Эмма считали, что Нед направился на север к Денверу, они сошлись на том, что останавливаться на ночевку в маленьком городке было бы неразумно. Существовала вероятность, что кто-то из обитателей Пуэбло мог увидеть, как они при выезде из города свернули на западную дорогу, и сообщить об этом Неду. Уж если Нед сумел проследить их путь до Пуэбло, найти их в Каньон-Сити ему не составило бы труда. В маленьком городе каждый новый человек на виду. Исходя из того, что Нед станет расспрашивать о двух путниках, Джон предложил им с Эммой разделиться, проехать через Каньон-Сити поодиночке и встретиться за пределами города. Дело нашлось бы каждому: Джон занялся бы покупкой овса для лошадей, а Эмма — необходимых припасов для продолжения путешествия.

В городе Эмма зашла в универсальный магазин и купила продукты, которых должно было хватить на два-три дня, поскольку именно это время требовалось им с Джоном, чтобы перевалить через горы и достичь Салиды. Кроме того, она купила фланелевую рубашку и некоторое время стояла у прилавка, дожидаясь, когда продавец завернет покупку в коричневую упаковочную бумагу и перевяжет ленточкой. Упаковывать рубашку не было никакой необходимости, и Эмма поставила об этом продавца в известность, но он ей сказал: «У нас так дела делаются» — и продолжал шуршать бумагой. Сдачу он отсчитывал ей так долго, что она хотела уже было сказать, чтобы он оставил ее себе, но подобное невероятное заявление наверняка привлекло бы к ней повышенное внимание со стороны продавца, и она промолчала, хотя и переступала от нетерпения ногами все то время, пока продавец выкладывал сдачу на прилавок, называя громким голосом номинал каждой монеты.

Хотя Эмма не сомневалась, что Джон уже закончил свои дела и ждет ее, она свернула с главной улицы на окраину и поехала по одной из узких боковых улочек — на тот случай, если бы Нед стал спрашивать, не проезжала ли через город женщина в мужской одежде и верхом на лошади. Встретившись на западной окраине города с Джоном, она вручила ему пакетик с галетами, яблоко и сыр, после чего они, пустив лошадей в галоп, непрерывно жевали на протяжении мили или двух.

Параллельно руслу реки шла железная дорога, и путешественники старались забраться как можно выше, чтобы их нельзя было увидеть из окна проезжающего поезда. Река текла по горам, а не вилась у их подножия; ее берега становились все более высокими и обрывистыми, и, хотя по мере того, как путешественники углублялись в горный массив, окружающие виды становились все более красивыми и величественными, ехать становилось все труднее. Эмма порадовалась предусмотрительности Джона, наполнившего седельные сумки овсом, поскольку найти в этом горном крае пропитание для лошадей было невозможно. Когда они, поднявшись по узкой и каменистой горной тропе, оказались на вершине скалистой гряды, Эмма остановилась у края пропасти, чтобы полюбоваться на протекавшую внизу реку. Ее извилистое течение напомнило ей шелковую ленту цвета индиго, украшавшую одну из ее шляпок, которые она оставила в «Чили-Квин».