Веселое заведение

На редкость импозантный негр в котелке и затканном мелкими цветочками жилете был последним пассажиром, который поднялся в вагон экспресса «Колорадо Сентрал Карз» на станции Голден, что неподалеку от Денвера. Он осмотрелся в поисках подходящего для него места, а именно: рядом с мужчиной или на отдельной лавочке, но, не обнаружив такового, присел на единственное свободное место — рядом с пожилой женщиной, очень стараясь при этом никак ее не побеспокоить. Расположившись на лавке, он снял котелок и желтые перчатки. Женщина с удивлением посмотрела на его перчатки, но ничего не сказала; смешки же сидевших поодаль двух мужчин негр проигнорировал. Точно так же он никак не отреагировал на выходку маленького мальчика, крикнувшего: «Вы только гляньте, какой расфуфыренный черномазый!» — хотя при желании мог бы своей мощной рукой зашвырнуть малыша в противоположный конец вагона. Такого рода насмешки и мелкие оскорбления были ничто по сравнению с тем, что ему пришлось пережить. Еще мальчиком, которого продали, разлучив с матерью, как продают отлученного от коровьего вымени теленка, он выучился не обращать внимания на оскорбления. Это спасало его от отчаяния и горечи. Но назвать его несчастливым было нельзя. Ни в коем случае. Он был человеком с развитыми чувствами и умел наслаждаться жизнью. Он даже считал ее забавной. Разве стал бы он в противном случае смущать публику своими желтыми перчатками, которые придавали его рукам сходство с двумя здоровенными лимонами?

Пожилая дама, оглядев с головы до ног своего случайного попутчика, потеряла, казалось, к нему всякий интерес и стала обмахиваться веером, поскольку в вагоне было душно. Через некоторое время она встала с места, чтобы открыть окно, но негр, сказав: «Надеюсь, вы позволите, мадам?» — взял эту миссию на себя и поднял оконную створку сам. Дама кивнула в знак признательности, но облекать свою благодарность в слова не стала.

Как только поезд тронулся, в дверь вагона вскочила запыхавшаяся женщина и сразу же принялась оглядываться в поисках свободного места. Сидевшие в вагоне мужчины равнодушно смотрели в окно или шуршали страницами газет, но чернокожий сразу же поднялся с места и вежливым кивком головы указал на свою лавочку. Женщина села на его место, никак не выразив ему своей признательности. Когда поезд отошел от станции, негр вышел на открытую площадку вагона и закурил сигару. Хотя в пути намечались остановки, поездка ему предстояла недлинная; в любом случае он предпочитал стоять на площадке и втягивать в себя чистый горный воздух, нежели исходить потом в душном вагоне. Хотя солнце сияло вовсю, день уже начал клониться к вечеру. Мимо проносились полыхавшие яркими красками росшие в расселинах гор осины, чьи трепещущие листья в солнечных лучах казались вырезанными из начищенной латуни и искрились так, что приходилось щурить глаза. Негр надеялся, что на свежем воздухе ему удастся немного успокоиться. Поначалу так оно и было, но потом, когда поезд стал замедлять ход на примыкавшем к Джорджтауну небольшом плато, он почувствовал, что им снова начинает овладевать волнение.

Негр вошел в вагон, чтобы забрать лежавшие на багажной полке котелок и кофр, после чего, дождавшись, когда поезд остановился и все желающие сойти в Джорджтауне спустились на перрон, снова прошел на открытую площадку и огляделся.

И конечно же, сразу их увидел. На перроне остались только двое встречающих, поэтому ошибиться было невозможно. Когда он сошел на платформу, Эмма сделала шаг ему навстречу и взяла его за руки. Она придавала слишком большое значение правилам хорошего тона, чтобы позволить себе заключить его в объятия. Возможно, она не сделала бы этого никогда, ни при каких обстоятельствах, тем не менее по твердому пожатию ее рук и яркому блеску в глазах он понял, что она ему рада. Или просто счастлива по какой-то неведомой ему причине. Она, казалось, полностью восстановила свои душевные и физические силы, но он не знал, радоваться этому или печалиться.

— Здравствуй, друг мой, — сказала она, продолжая сжимать его руки.

— Как ты, Эмми?

— Хорошо. — Ее голубые глаза на мгновение затуманились, а улыбка притухла. — Я хочу сказать, у меня все более-менее. — Она опустила глаза на его руки, снова с чувством их сжала, потом отпустила — без особого желания, так ему показалось, хотя утверждать что-либо относительно Эммы ему бы и в голову не пришло. Как ни крути, актерство у нее было в крови — как, впрочем, и у него тоже. «Вполне возможно, она и сейчас играет», — подумал он.

— Неда ты, разумеется, знаешь, — сказала Эмма.

Негр согласно кивнул.

— Ну а ты, Нед, без сомнения, знаком с Джубалом Уэлкамом.

Стоявший за спиной у Эммы Нед уставился на него пристальным суровым взглядом.

— Только не как с мужчиной, чтоб меня черти взяли, — произнес он с чувством, переводя взгляд с желтых перчаток Уэлкама на его лицо и темные, с поволокой, выпуклые глаза.