Веселовский портал

Собаки еще немного порычали и оставили малявок в покои. Щенки остались на местах без звука, а старшие пошли еще ниже и скрылись за гаражами.

– Надо подойти к ним, – предложил Дамир.

Мы так и сделали. Осторожно, буквально на цыпочках, подошли к напуганным щенкам. Они, завидев нас, засобирались уходить, но мы их задержали.

– Ребята, надо поговорить, – начал я, когда мы подошли к ним вплотную. Трое щенков исподлобья глядели на нас.

– У нас нет времени лясы точить, – выдал тощий, похоже, самый разговорчивый из них. – Время тикает.

– Вы давно здесь? В смысле… в собачьей шкуре?

– В смысле, давно ли мы в чистилище?

– Да. Мы ничего не понимаем. Мы сегодня только попали сюда, – промямлил Ваха.

– В принципе, все, что сказал Карл Васильевич – правда. Мы осуждены на десять лет и обязаны служить, пока не очистим души и не сможем перейти на другую сторону.

– Как понять на другую сторону?

– Жизнь на земле поделена на две части: правая и левая. Человек рождается пустым и постепенно наполняется содержимым: плохим и хорошим. В Китае эти понятия называются: инь и янь. Хорошего он набирается на левой стороне главной дороги, плохого – на правой стороне. Раньше и хорошего, и плохого было поровну, не было широких дорог, разделяющих так отчетливо хорошее от плохого. Человек мог впитывать в себя добро и не тонуть в омуте зла, коснувшись его. А теперь зло начало преобладать над добром. Дети, коснувшись зла, остаются на стороне зла и тонут в нем постепенно, не замечая этого, заполняясь черной вонючей жижей. Дороги стали шире и, даже захотев, перебраться на другую сторону уже не получится.

– Как это, не получится? Никогда? У нас что, нет обратного пути? – затараторил испуганно Эмиль.

– За десять лет, подвергаясь насилию и голоду, мы очистим наши души и сможем вернуться на ту сторону.

– Что за бред? Это выдумки Сенсея. А как же взрослые? Они бывают настоящими чудовищами. Почему с ними такого не случается? Они живут в свое удовольствие и продолжают сеять зло на планете. Им за это ничего?

– Зло стало перевешивать. Поэтому природа запустила защитный механизм. Взрослых уже не переделать, а детей – можно. Когда все испорченные дети пройдут очищение злом, когда в мире вновь разгорится искра добра, а по нашим организмам прольется аромат весны, цветущей вишни, тогда можно будет считать, что планета восстанавливает баланс. Возможно, тогда не будет больше таких жестоких мер наказания. Вообще, возможно, некого и не за что будет наказывать. А пока… Пока.

И собаки поспешили по своим делам. Мы не могли отпустить их. Вопросов еще было слишком много.

– Ребята, вы в это верите? Вы чокнулись?

– Мы знали ребят, которые уже вернулись к людской жизни. Они, в свою очередь, знали других собак постарше. Верить или нет – ваше дело, но без веры сложно здесь жить.

– А вы сами давно, как сказать…здесь

– В очистке? Мы сбились со счета, – грустно вздохнул щенок с черным глазом, похожий на пирата. – Невозможно в таких условиях считать свои годы. Но мы чувствуем, как очищаемся. Принимая на себя каждый день грубость, побои, голод, несправедливость и другие человеческие пороки, мы вытесняем из себя чернь.

Мы потихоньку отстали. В районе школы № 25 мы почувствовали, что не можем больше идти. Лапы стали ватными. Каждый из нас задумался, как же он будет жить так, пропуская каждый день через себя зло. Когда мы были детьми, мы не задумывались о таких проблемах. Мы не думали о том, что чувствует униженный нами нищий или собака. Мы обижали своих близких, думали только о себе. Сбивались с пути. Теперь жизнь поставила нас в такие условия, что мы сами ощущаем, каково быть униженными и забытыми. На задворках школы мы нашли укромное местечко, задний вход в спортзал, наверное, и улеглись плотненько друг к другу. Мы решили – хватит с нас на сегодня. Надо отдохнуть, привести головы в порядок, а завтра будет новый день. Может, что-то прояснится. Может, мы найдем какой-нибудь выход. Как же снять браслеты? На них застежка, рассчитанная на человеческие пальцы. То есть только человек смог бы снять их с нас. Только где здесь взять человека, который пойдет на это?

Раннее утро застало нас врасплох. Мы так крепко спали, что не заметили, как дворник с граблями, накинулся на нас. Он ударил Раиля по голове. Все вскочили, с испугу залились лаем и ударились в бега. Раиль бежал и тряс головой, то ли от боли, то ли от неожиданного экстренного пробуждения. Барик почему-то громко скулил на ходу. Изо всех лап мы устремились вверх, в сторону рынка. За пятиэтажками мы спрятались. Людей там не было.

– Как ты, головастый? – спросил, часто дыша, Дамир.

– Я не виноват, что у меня большая голова. Что теперь отбить ее надо? Что за люди пошли. Ау! – зажал он голову и взвыл. Действительно, шла кровь около правого уха.

– Глядите, кровь-то черная,– заметил я.

– Это чернота потихоньку выходит из нас, – серьезно прокомментировал Ваха.

– И пахнет скверно,– добавил Барик.

– Пахнет скверно, потому что я напугался сильно, – объяснил Раиль обиженно.

– В смысле? – не поняли мы.