Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

А кого надо отправлять? Кого не жалко? У взрослых есть жёны, дети, родные, а у нас никого нет, тем более, почти все из нашего экипажа уже приговорены. К тому же, дети гораздо выносливее взрослых, жить им предстоит дольше, способность к обучению выше. Одни плюсы. К тому же, взрослые, почему-то не могут преодолеть пояса Ван Аллена, пытались уже, безуспешно.

Ещё нас ненавязчиво попросили провести некоторые биологические эксперименты на себе.

На стрессоустойчивость, на отсутствие ноосферы, потом, почти всех интересовало, как пройдёт у нас пубертатный период. После чего дорога на Землю для нас будет закрыта до тех пор, пока не найдётся защита для взрослых от жёсткого излучения.

С питанием тоже не всё так просто. Для нормального функционирования и развития человеческого, особенно, детского, организма, необходима грубая пища, её надо разжёвывать, развивать жевательные мышцы. Прилив крови к голове из-за жевания, обеспечивает работоспособность головного мозга. Жвачка на основе сосновой и кедровой живицы, конечно, хорошо, но неблагоприятно сказывается на желудочно-кишечном тракте. Так что космическая еда в тюбиках годится только в качестве прикорма.

Девочки, да и мальчики, если нас допускали к плите, что-нибудь готовили из стратегических запасов.

Давление воздуха на кухне приходилось держать на уровне земного, иначе вода кипела уже при семидесяти градусах. Притяжение всё-таки на этой планете выше, чем думали раньше, примерно, в полтора раза меньше земного, а не в два, как предполагалось ранее. Иначе плотность атмосферы была бы ниже. К размеру Солнечного диска я уже привык, не такое уж маленькое на небе Солнце, всего лишь в полтора раза меньше земного, тем более, из-за разрежённости и чистоты воздуха, оно сияло очень ярко. А красная пустыня чем-то напоминала Кызыл Кум.

Помывшись в душе и смазав друг друга йодом и «космической» мазью, мы устроили себе полноценный отдых, только проверив работу дорожных машин. Машины исправно освобождали котлован от песка. Роторный экскаватор наполнял кузов грузовика, бульдозер толкал грунт, в других местах трудились скрепер и экскаватор.

С левой стороны показалась монолитная стена, вертикально уходящая вниз.

- Похоже на искусственное сооружение, - заметила Нина, опасливо поглядывая на меня.

- Похоже, - улыбнулся я, не желая сегодня ни с кем спорить.

На нашей исследовательской станции всё было на «вырост». Спальные мешки, тоже. Так что вдвоём мы поместились, ещё место осталось. Зяма с Алёной тоже забрались в один мешок, немного пошептались и быстро уснули, утомлённые долгим днём и тем, что, наконец-то освободились от скафандров.

Мы с Ниночкой обнялись и долго молчали, наслаждаясь тактильными ощущениями.

Оказывается, никакое общение не может сравниться с близким контактом, с крепкими объятиями. Уходит накопившееся психическое напряжение, наступает радость, чуть ли не эйфория. А если ещё поцеловаться!

Конечно, такие моменты будут редки, по графику у нас скоро наступит время учёбы, в обучающих капсулах, но без таких отношений можно быстро сорваться, будем ссориться на ровном месте.

Конечно, через некоторое время, из-за процессов, протекающих в организмах, мы начнём стесняться друг друга, разбежимся по принципу «мальчики направо, девочки налево», или наоборот, а когда всё придёт в норму, снова вернёмся в одну кровать, но только уже не как друзья, а как мужчина и женщина. Если не изменятся предпочтения. У нас, конечно, практически нет выбора, но, тем не менее, после «взросления» в тело будто бы вселяется другой человек, со своими вкусами и пристрастиями.

Интересно, а как будет со мной? Во мне так намешано: и маленький ребёнок, и взрослый, и даже старик. Кто придёт на смену? И никакие клятвы не гарантируют того, что любимая в данный момент девочка станет потом для тебя неприятна или безразлична.

Я слегка отстранился, посмотрел в сияющие глаза подруги и решил, что это невозможно.

Заметив на её тоненькой шейке язвочку, попытался зализать ранку. Ниночка тихонько ойкнула.

-Больно? – насторожился я.

- Нет, напротив, очень приятно, а то чешется.

- Залижем все язвочки друг другу? – засмеялся я. Нина сильно покраснела:

- Хорошо бы… только…

- Надо надеть снаряжение?

- Да. И побегать под солнышком. Тогда всё заживёт, само собой.

- Ты протестировала местную микрофлору?

- Не всю. Завтра займусь. Ты никуда завтра не пойдёшь?

- Нет! – меня даже передёрнуло, когда представил, что снова влезаю в сырое нутро скафандра.

Сюрпризы Марса.

- Ты, как старик! – заявила мне Ниночка. Мы сидели за её лабораторным столом, где девочка проводила опыты по влиянию местной микрофлоры на наши организмы. – Ничем тебя не удивить!

- Чему удивляться? – спросил я Ниночку.

- Давай руку! – Нина взяла мой пальчик, помассировала его и воткнула в розовую подушечку медицинскую иголку.

- Ай! – сказал я.

- Не ври, не больно! Я сама себе брала кровь на анализ. – Нина капнула капельку на лабораторное стёклышко, растёрла капельку тонким слоем и пипеткой капнула раствор, хранящий живые марсианские бактерии. Поместила под микроскоп.