Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

- Уже все микробы дохлые… - сказала она, прильнув к окулярам микроскопа. – У тебя самый сильный иммунитет. Тебе можно выходить без скафандра.

- А как отреагирует на мои выходки марсианская флора и фауна?

- Мммм… Голым лучше не выходить, надо надевать наше снаряжение. Оно создаёт какое-то поле, думаю, мы не убьём местную хрупкую живность? Скорее бы выйти, погулять!

Недавно мы отыскали своё снаряжение, но пока крепились, не надевали. Хотели всё-таки довести до логического конца эксперимент по психоустойчивости. Однако никаких симптомов не проявлялось, и я уже поверил, что «прививка» малышей подействовала.

Всё же я решил повременить. Если бы дело касалось только нас, а не будущих колонистов, я не ждал бы и часа, а так, на общем собрании, все решили проверить мою гипотезу. О том, сможем ли восстановиться после «сумасшествия», я старался не думать: у нас на этот случай была новейшая сыворотка.

После введения которой был риск остаться настоящим вампиром и поселиться на Марсе навсегда. Кстати, пора слать отчёт. Отчёты я сначала писал на обыкновенной бумаге. Ну, не совсем обыкновенной, но других носителей информации практически не было. Перед передачей на Землю данных, я диктовал отчёты на магнитную ленту, но лента могла размагнититься, покоробиться, в общем, легко прийти в негодность. Бумага сохранялась лучше, тем более, предписывалось, сохраняя каждый листочек, хранить их в вакуумной упаковке. Потому что наши бесценные наблюдения сохранят будущим колонистам как время, так и жизнь.

- Так чем ты меня хотела удивить, Ниночка? – напомнил я. Хотел сказать «милое дитя», но передумал. По возрасту Ниночка была слегка старше меня, нынешнего.

- Я насчёт Стены.

- Стена, и что? – пожал я плечами, оглядываясь кругом. – Вот это меня удивляет гораздо больше! Всего за месяц с небольшим ты озеленила почти всё пространство под куполом! здесь теперь так уютно! – Нина покраснела от удовольствия:

- Не подлизывайся! Разве ты не видел, на стене нарисованы какие-то фрески?

- Фрески? Сфотографируем и отправим снимки на Землю, пусть разбираются. Ниночка, я рад, что тебе здесь нравится, открываешь для себя столько нового, что тебя волнуют чудеса, восторженно узнаёшь, что здесь был аэродром марсиан, или каких-то других разумных. Тебя огорчает, что я не столь бурно разделяю твою радость?

- Я хотела бы, чтобы ты тоже радовался, - надула губки моя любимая.

- Должен же кто-то остужать ваши горячие головы! Посмотри на Зяму с Алёной!

Эти маленькие отморозки, не успели ещё зажить язвы, надели скафандры и побежали смотреть, что нарисовано на Стене. Нину еле удержал. В принципе, что там может быть нарисовано?

Или сцены из жизни марсиан, или расписание самолётов, или космолётов.

- Всё это так, Саша! Но ты же хочешь всё это засыпать камнями и залить стеклобетоном!

- А ты что предлагаешь? Искать место под ВПП в другом месте? У нас хватит ресурсов?

- Хватит. Пришлют ещё. Но стеклобетон потом не раскопать!

- Зато какая сохранность древнего памятника! А то понаедут, начнут ковырять, откалывать кусочки…

- Ну тебя, Сашка! Ты можешь быть серьёзным? Это же сенсация!..

- …которую откопали пионеры-космонавты. Ты понимаешь, что будет, если эта информация просочится в СМИ «демократических» стран?!

- Пусть скажут, что мы взрослые… - я скептически посмотрел на десятилетнюю девочку, пусть, одиннадцатилетнюю, но всё равно, пионерского возраста:

- Потребуют фотографию.

- Мало взрослых космонавтов? Пришлют сюда экспедицию!

- Не выдумывай! Взрослые не переживут перелёт! Это одна из причин, почему посылают на Марс детей. В организме что-то меняется, с возрастом, на генном уровне. Ты же знаешь!

- Как бы нас самих не изменили эти радиационные пояса! – задумчиво сказала Нина.

- Когда созреем, сделаешь анализы, - «успокоил» я её. – Тем более, мы ещё на Земле изменились.

- Саша! – воскликнула Нина. – А если у нас с тобой не будет детей? Ты не бросишь меня?

- Не брошу, Ниночка! Что у тебя за мысли? Ты что, милая? – я быстро придвинулся к девочке, прижал её к себе, думая, однако, о том, что наше потомство вполне может мутировать, если оно будет, конечно, после того, что с нами сделали в Академгородке.

- Ты для меня всё, что есть во Вселенной! – прошептала девочка. – Можешь смеяться надо мной, но это так!

- Какой смех?! Я тоже не мыслю без тебя жизни! – ответил я, совершенно искренне.

Появились возбуждённые Алёна с Зямой, поспешили переодеться.

- Ну, что там? – спросил я.

- Пока плохо видно! – ответил Зяма. – Надо ещё половину откопать!

- Ты пустил ротор вдоль стены? – спросил я.

- Да, теперь он делает там траншею.

- Отлично! – потёр я руки. – Скоро запечатлеем событие, и продолжим работу!

- Мы и так работаем, - заметил Зяма, - только не по всей поверхности.

- Что там хоть видно? – заинтересовалась Нина.

- Какая-то схема, или карта, - сказала Алёна, - мы сделали несколько снимков, сейчас, проявим, напечатаем, посмотрим внимательно, может, что-то мы не рассмотрели.

- Как в скафандрах? – спросила Нина.

- Не очень. Надо, чтобы всё зажило, неприятно, ранки щиплет. Пусть Саша разрешит!