Веселые каникулы мажора

Некстати приходит в голову мысль, что в пещере было темно, и я не видел Василису. Чувствовал, вдыхал её запах, слышал её голос, но не видел выражения глаз. Не видел, краснеет ли она в момент финиша, кусает ли губы и прикрывает ли глаза… Так хочется всё повторить и увидеть, что из груди вырывается сдавленный стон. Приходится взять ковш и облиться ледяной водой, чтобы отогнать опасные мысли.

К счастью, Вася отвлекается на сестру, зовущую всех попробовать свежезаваренный чай с какой-то травой. Моя бабуля тоже увлекается собирательством, поэтому особо не удивляюсь: делятся рецептами, потом ходят пробовать одна к другой.

Цветочек терпеливо ждёт, пока я вытрусь и накину футболку. В обнимку с ней возвращаемся в дом, где уже разлит ароматный напиток. Баба Шура при виде нас подхватывается и приносит из кухни блюдо с блинами.

Я, откинувшись на диване, громко смеюсь. Она неисправима! Что она, что её внучка! И блины у них бесподобные.

С набитым ртом отвечаю на какие-то пространные вопросы, прикидывая, где найти Кейса. Беседа так или иначе все равно крутится вокруг ночи. Даже Вика подключается и строит предположения. Одна Василиса молчит, съежившись у меня под боком.

Ей, пережившей наяву весь кошмар, явно не хочется слушать и вспоминать.

— Андрюш, — Василисина бабушка прикладывает палец к губам, когда разговоры становятся громче и громче.

Я машинально поглаживаю спину Цветочка, припивая чай, в сотый раз повторяя подробности.

— М? — отвечаю, сообразив посмотреть вниз.

Ответа не требуется: моя маленькая рыжая вредина мирно спит, подложив под щёку ладонь, как в далёком детстве.

— Отнесу и вернусь, — шёпотом сообщаю, аккуратно встав и подхватив Васю.

На веранде зажигаю настольную лампу, и опускаю Василиску на подушку. Она моментально поворачивается, продолжая тихо сопеть. Кофточка, которая на ней надета, задирается и на загорелой коже отчетливо проступают шрамы.

В венах закипает не кровь, а нечто более сложное и тяжелое, побуждающее рвать зубами за эти отметины на нежном теле.

«Ты ответишь», — посылаю пока ещё неизвестному врагу и выхожу, так и не погасив лампу.

* * *

Следующее утро выдается безумным и напряжённым. Домашние дали передышку, но не забыли о моих «подвигах». Об изувеченной машине молчат, но отец не забывает наградить меня подзатыльником, после которого крепко сжимает в объятиях.

Принимаю, опустив глаза. Да, сейчас мне стыдно перед ними за нервотрёпку и за каждый час, наполненный переживаниями.

Они ведь узнали ещё ночью, когда участковый постучал в дом, обнаружив нашу машину возле дички. Решил, что её угнали, но когда услышал, что на ней уезжал я…

Короче, весело не было никому.

— Пап, прости, — каюсь, чувствуя, что подвёл всех. — Это казалось самым разумным. Ты пойми: они могли расстрелять клуб, если бы мы не увели их.

Это вроде бы логичный довод, но всё-таки не очень. Могли бы расстрелять всех, но почему-то поехали за нами. Кейс был прав, что инстинкт охотника «убегают — догоняй» сработает, а мог ведь и дать осечку.

— После драки кулаками… — папа сам себя обрывает и качает головой: — Мать поседела. Бабка с сердцем чуть не слегла. А Васины… Её-то куда потащил, Андрюх? Головой думал?

Не думал. Признаю. Во мне адреналин шарашил убойной дозой. Потом тоже, хотя и контролировал себя. Вроде бы.

В общем, мне достаётся. Прощение прошу у своих искренне, даю клятву никуда не влипать и, пообедав, уезжаю искать Кейса. По-любому мне нужны подробности от него, ну и убедиться, что с ними всё в порядке. Сашка дома не объявлялась, а я Василисе обещал узнать про её подругу.

Гоню в соседнюю деревню, где когда-то родители Сергея купили землю. Нахожу без проблем, проехав по дороге до последнего дома. Там, у колодца, замечаю сладкую парочку: усадив на край бревенчатого ограждения, Кейс буквально пожирает Сашу. Нарушаю их уединение, посигналив.

Сашка прячется за широкой спиной, а Серёга красноречиво ухмыляется, показывая мне кулак. Принимаю, но раз уж приехал, прошу уделить мне время.

Первым делом отправляем девчонку в дом, а сами устраиваемся на лавке у забора. Тень от нависших кустов создает приятную прохладу, не давая солнечным лучам обжигать кожу.

Срываю лист и скручиваю его, не зная с чего начать.

— Вас ищут, в курсе?

— Знаю. Сашку отвезу домой, съезжу, чтобы утрясти вопрос. Вас сильно доставали?

— Терпимо. Обещали вызвать.

Замолкаем, каждый думая о своём.

— Ты знал? — не выдерживаю и спрашиваю прямо.

Кейс раздумывает, методично ощипывая лепестки ромашки, которую поднял с земли.

— Скажем так…

Откровения заставляют задуматься. Сергей не просит не распространяться, но я и сам не собираюсь ни с кем обсуждать. Это его жизнь и его дело, а у меня своя проблема.

И эта проблема принимает вполне реальные очертания, когда вечером следующего дня мы с Василисой спешим домой, чтобы встретить её родителей.

Чёрная машина у калитки, Васина мама и здоровый мужик, со спины показавшийся смутно знакомым.

Когда мужик поворачивается, я сжимаю зубы до скрипа. Передо мной он — враг.

Отчим Василисы.

Пётр Савельев.

Тот самый брат Маринкиного отца…