Веселые приключения мальчишек

Смотреть на рисунки и читать хулиганские тексты мне нравилось, и, отмахиваясь майкой от слепней, я, так увлекся, что чуть не врезался в лежащее поперек дороги тело. Все-таки я его задел пальцами левой ноги и с размаху растянулся на нагретом солнцем асфальте, изрядно при этом поцарапав колено.

Телу это явно не понравилось, и оно разразилось проклятиями. Судя по дикции, тело, изрядно выпило и спало, а я его потревожил.

Через мгновение я стоял на ногах, а мужик со свекольным лицом, как клещ вцепился в мою майку.

Зачем она ему понадобилась я сразу не догадался, но, не желая возвращаться домой без майки, я изо всех сил потянул ее на себя.

Мужик оказался сильнее, и я, поборов неуместную в данном случае гордость унизился до просьбы:

– Дяденька отдайте мне майку, – указал я пьянчуге на майку. Но тот, бессмысленно вращая глазами, улыбнувшись, вытер ею свою слюнявую физиономию, а затем громко в нее высморкался.

– Какая же ты сволочь! – с безопасного расстояния заорал я на него и нагнулся за изрядным куском глины, чтобы запустить им в обидчика.

Поняв, что его обстреливают, мужик стал агрессивнее.

Теперь он грозил мне грязным пальцем и кулаком, называл детенышем и клялся, что ни в жисть не отдаст майки.

Я, в этом нисколько не сомневаясь, отправил в его сторону еще несколько крутых глиняных снарядов, чем привел его в ярость.

– А-аааааа майку захотел гаденыш! – заорал он свирепо.

– Вот тебе! – сложил он свои пальцы в дулю – ШИШ тебе, а не майку.

Я как раз прицеливался поточнее, когда он произнес эти слова и тут меня осенило.

Я даже запрыгал от радости ВОТ ОНО ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО! Вот именно: ШИШ! – НЕ ШЕСТНАДЦАТЬ, А ШЫШНАДЦАТЬ – ОТ СЛОВА ШИШ – чего же проще.

Невезучий

Больше всего на свете я люблю лето, а еще весну и немного зиму, если считать все праздники, новый год и каникулы.

Остальное время года мне приходится учиться, и я его недолюбливаю. Единственная радость – простудиться хорошенько, на крайний случай гриппом заболеть. Все за тобой ухаживают, чай в постель таскают, лежишь, печенье трескаешь, книжки про приключения читаешь. Хорошо!

Вот и маешься всю зиму в думах, как бы тебе вовремя заболеть, чтобы и в школу не ходить, и в каникулы с температурой не проваляться. Не верьте тем, кто говорит, что это просто. Я вот попробовал.

Услышал где-то, что все зависит от самовнушения, пришел домой, засунул подмышку градусник, сел перед будильником и внушаю.

Подождал пять минут, ну, думаю, хватит, а то термометр зашкалит.

Я и раньше подозревал, что все это вранье, а тут на себе убедился. Вышла у меня не повышенная, а даже чуть-чуть пониженная температура. Я вечером, было, заикнулся, что у меня низкая температура.

– Слабость, – говорю, – во всем теле.

Но папа как-то на меня уж очень ехидно посмотрел и рассказал поучительную историю о знакомом прогульщике.

Вот всегда так! Его послушаешь, так они с мамой всю жизнь с прогульщиками и разгильдяями проучились!

Ну, выслушал я его, подумал и говорю: – у нас градусник, наверно, испортился, я его сейчас проверю – и кладу его на батарею.

Мама как это увидела, сразу в крик, что я ее в могилу сведу своей бестолковостью. Разумеется, мне это, не понравилось, я ей сказал, что от таких и слышу, и ушел спать.

Наутро я тихонечко окошко открыл и сидел голый на кровати, пока по коже мурашки не пошли, но даже насморка не заработал.

Пришлось в школу собираться. Вообще самое неприятное, это идти на уроки, заранее зная, что двойка тебе обеспечена. Я всегда удивлялся, как этого мама не понимает, или ей нужен сын двоечник?

Я бы на ее месте сам предложил: – Останься, сыночек, отдохни, а я тебе записочку к учителю напишу.

Как же, дождешься от нее. То ли дело у Васьки мама, она ему каждую неделю справки строчит. Приходит этот Васька в школу и их под нос классной руководительнице сует и говорит:

– Я три дня болел, в первый день у меня живот бурлил, во второй зубы ныли, а на третий меня вырвало, и я выздоровел.

Такую чушь несет, а ему верят.

А я тут как-то правду сказал, что живот болит, так меня застыдили: – Не ври, Гольцов, тебе бы только не учиться.

Слава богу, на этот раз все закончилось благополучно. Никто меня к доске не вызвал, и двоек я не нахватал.

Иду домой и размышляю, как мир несправедливо устроен. У нас в классе уже пять человек заболело, а я ну никак. И на сквозняке в одних трусах сидел, и ноги сегодня промочил. – Дай,– думаю,– мороженого съем побольше, вдруг поможет.

Ларечница, глядючи на меня, сама замерзла, а мне ну хоть бы хны. Еще здоровей сделался!

В квартиру захожу, а мама торт принесла – мороженое.

А я на него смотреть не могу, как глянул, у меня желудок чуть не выпрыгнул.

– Ты зачем, – говорю, – эту гадость купила, его, и собака жрать не станет.

Тут, мама так испуганно на меня посмотрела, и лоб потрогала – не заболел ли.

А я ну здоров, ну прямо до обидного здоров, хоть плачь. Другой бы на моем месте еле дышал, а мне все нипочем.

После обеда сел за уроки, пригорюнился, вдруг папа в комнату заходит и весело улыбается: – Мы с тобой, Димка, послезавтра в цирк идем, на новое представление, с дикими зверями.