Веселые солдатские истории

— В современной войне быстро сменить позицию — это, может быть, самое важное. Противник начнёт обстрел, а нас давно уже нет там, где он рассчитывает. А вот кто поленится, — и опять командир взвода внимательно посмотрел на Сорокина, — тому несдобровать… Вопросы есть?

— Нет вопросов, — сказал Сорокин. Он подумал, что слова командира взвода должны понравиться Валерке — стоит их запомнить.

— Тогда по машинам! — сказал командир взвода.

И опять заурчали моторы, двинулись машины вперёд. Прощайте, отлично вырытые окопы, и укрытия для машин, прощайте, приказ есть приказ…

Только прибыли на место назначения, новая команда: развернуть радиостанцию, обеспечить связь.

Со стороны посмотреть — кажется, даже и не очень торопятся солдаты, и командир взвода их не подгоняет, а на самом деле всё у них до секунды рассчитано: сколько времени нужно, чтобы антенну поднять и укрепить, сколько, чтобы кабель протянуть, сколько, чтобы движок запустить.

Лишь теперь Сорокин заметил, как болят у него руки после ночной работы, как горят ладони.

Развернули радиостанцию, связь установили — а тут и отбой тревоге.

И вроде бы радоваться нужно Сорокину — опять увидит он сегодня вечером и мать и Валерку, а в то же время и жаль, что так быстро кончилась тревога и снова не выпало никакого чрезвычайного происшествия…

И снова трясся Сорокин-старший в машине, рассматривал вздувшиеся на ладонях мозоли и предавался грустным размышлениям.

Рядом с ним ехал рядовой Бегунков, который в своё время погасил пожар в посёлке, и сержант Скрипкин, который нырял в ледяную воду, и ефрейтор Коновалов, который спас кошку, застрявшую в водосточной трубе… А ему, рядовому Сорокину, по-прежнему не о чем было рассказать своему брату…

13. Что подслушал Сорокин-старший

Ближе к вечеру Сорокин-старший отправился в канцелярию роты за увольнительной запиской. Дверь в канцелярию была приоткрыта, и он остановился. Он вовсе не собирался подслушивать, о чём говорят командиры, он только хотел определить по голосам, не будет ли его появление некстати.

Разговаривали командир взвода и замполит.

— …Я просто поражаюсь… — говорил командир взвода. — Его стало не узнать. Раньше, прежде чем приступить к работе, он извёл бы всех. «Товарищ лейтенант, а мне лопата тупая досталась…», «Товарищ лейтенант, а почему второй взвод не копает, а мы надрываемся — они что, лучше нас, да?», «Товарищ лейтенант, почему перекура долго нет?» — Командир взвода проговорил всё это ноющим голосом, он явно кого-то передразнивал, только Сорокин никак не мог отгадать, кого, — вроде не было в их взводе ни одного солдата с таким противным голосом…

Он постучался и вошёл в канцелярию.

— А-а! Сорокин! — воскликнул замполит, старший лейтенант Кудрявцев. — Лёгок на помине. Мы только что о вас разговаривали.

«Да неужели? — поразился Сорокин. — Вот уж никогда бы не подумал, что у меня может быть такой отвратительный голос!»

Но вслух он этого, конечно, не высказал, ждал, что ещё скажет замполит.

А замполит сказал:

— Вот ведь можете, Сорокин, быть хорошим солдатом, когда захотите. Хвалит вас командир взвода. Говорит, отличились сегодня ночью. Ну что ж, Сорокин, я рад, что не ошибся в вас. Так можете и матери вашей и брату вашему передать. Ясно?

— Так точно! — радостно сказал Сорокин. И на всякий случай сам прислушался к своему голосу.

Уже темнело, когда рядовой Сорокин подошёл к гостинице. Настроение у него было отличное. Разумеется, не мешало бы ему иметь в руках что-нибудь существенное для подтверждения слов замполита. Например, часы, на которых витиеватыми буквами было бы выгравировано: «Рядовому Сорокину — за умелые действия во время полевых учений», или, на худой случай, шахматную доску с металлической пластинкой: «Рядовому Сорокину от командования части», или… Короче говоря, что-нибудь такое, что бы он мог без лишних слов, как бы между прочим, показать матери и Валерке…

Вот ведь какое странное дело — когда ему и похвастаться было нечем, он не прочь был расписать свои заслуги, а теперь, когда и правда есть чем похвалиться и привирать не надо, Сорокин вдруг почувствовал, что неловко ему рассказывать о самом себе. Впрочем, мать по его настроению и сама, наверно, догадается. Не может быть, чтобы не догадалась.

Весело взбежал он по гостиничной лестнице, протопал по коридору, влетел в номер.

— Разрешите доложить, рядовой Сорокин прибыл! — прокричал он. — Вольно, вольно, — скомандовал затем он сам себе и только тут обнаружил, что всё его представление пропало даром: Сорокина-младшего в комнате не было.

— А где же Валерка? — спросил он.

— Как? Разве ты его не встретил? — И выражение беспокойства появилось на лице матери. — Он же только что выскочил в коридор. Извёлся совсем — всё тебя ждал, чуть шаги услышит — сразу бежит…

— Хм, — сказал Сорокин-старший. — Боюсь, не слишком ли далеко он выскочил…

Он вышел в коридор, заглянул к дежурной, спустился по лестнице — Валерки нигде не было.

Тогда он выбежал на крыльцо, громко позвал Валерку.

Никто не откликался.

14. Как Сорокин стал Воробьёвым

И почему люди так быстро забывают свои обещания!