Веселые сумасшедшие, или зарасайские беседы

Я вчера сказал несколько слов о том, что мы живем здесь очень беспечно и легкомысленно. Речь шла о том, что уровень внимания у большинства мне показался невысоким. А ведь мы говорили с вами о том, что с момента пробуждения до момента засыпания мы будем использовать время до предела. Что же мы делаем все это время? Мы живем как бы обычной жизнью, у нас нет специализированных практик, но мы делаем саму эту жизнь сплошной практикой. По-прежнему, у нас остаются беседы. Но мне и это кажется излишним, мне бы хотелось, чтобы я меньше говорил, чтобы мы меньше рассчитывали на способ познания при помощи вопросов и ответов. Вопросы и ответы – это очень ограниченный способ познания. Но, видимо, мы еще не умеем жить без ежедневных бесед, без концепций, без вопросов и ответов. На самом деле, больше всего можно получить не через слова, а через молчаливый контакт. Мы говорили с вами об образе себя, о том, что мы видим себя совсем не так, как нас видят со стороны – со стороны нас видят намного лучше. Наш образ себя составлен из нашей одежды, нашего тела, поведения, наших состояний, наших мыслей и ролей, которые мы играем. Мы говорили о том, что эти вещи, тело, состояния, мысли, роли иллюзорны, что они постоянно меняются. Мысли не субстанциональны, они к нам имеют очень мало отношения: не мы ими, а они нами владеют. Представьте поток пузырей, который несется по воде, неважно вверх или вниз. Мы не можем сказать, что это моя мысль, скорее, я принадлежу мысли. Точно так же мы не можем сказать, что моя душа болит или моя душа поет. Чья душа? Что такое я, у которого есть мысли, душа, состояния? Нет никакого "я", а есть поток мыслей, поток состояний, набор ролей. Мысль – это пустой пузырь. Он рождается, он растет, он лопается. Мысль зарождается, она несет какую-то энергию, она умирает, потом идет следующий пузырь, следующая мысль. Наша жизнь состоит из таких пузырьков, которые называются впечатлениями, переживаниями, состояниями, ролями. Но мы можем пробиться через этот поток пузырьков, поток снов. Мы можем пробудиться. Говоря иначе, мы можем уйти от иллюзорного поверхностного состояния в состояние глубокое, где нет наших обыденных переживаний, мыслей, ролей. Мы можем это сделать двумя способами. Тут очень тонкий момент. Мы можем войти в мысль или войти в щель между двумя мыслями. Войти в мысль – это проследить, как она родилась, как она набухла, как она угасает. Потом следующая мысль. Следишь за ними как за пузырями, как за волнами. И точно так же мы можем войти в промежуток между мыслями. Всегда есть зазор между мыслями. Мысли движутся как стадо баранов, между ними всегда есть небольшое пространство. На самом деле и промежутки между мыслями, и сами мысли пусты. Ни то, ни другое нам не даст никакого удовлетворения, потому что в них нет субстанции, в них нет реальности, это все сновидения. А что же тогда не сновидение? Не сновидение – это глубина бытия, в которой нет ни пузырьков, ни пространства между пузырьками. Она открыта, пуста и безмолвна. Настоящая мудрость открыта, пуста и безмолвна. Там нет вопросов и ответов. Она включает в себя и мысли, и состояния, но включает как очень поверхностный, профанический слой. Большинство из нас думает, что их состояния, их мысли – это и есть единственная реальность. Но это множественная иллюзия. Единственная реальность – это огромное небо, это огромное сознание, которое безбрежно, безмолвно, открыто для всех мыслей. И, возвращаясь к идее Романа Махарши о переднем плане и фоне, я бы сказал, что фон, если открыться ему, намного ближе к реальности, чем передний план. Передний план – это вульгарная профаническая реальность, это клоун, который пляшет перед вами и изображает ваши собственные смешные стороны. А фон огромен и безбрежен. И мы здесь учимся слушать, видеть, чувствовать эту огромную безбрежную реальность, в которой не имеет значения наличие или отсутствие мыслей. В эту реальность лучше всего заглядывать не через мысли, а через щель между мыслями, через пустой зазор. Если просто сесть, лечь, встать, закрыть глаза и сконцентрироваться на этой щели между двумя пузырьками, попробовать расширить зазор между двумя мыслями, то мы с вами увидим и услышим очень мало. Мы услышим жизнь нашего тела, какие-то пульсации, работу желудка, дыхания и кровообращения. Мы услышим проезжающую по дороге машину, чье-то покашливание, треск догорающих дров. Мы очень мало услышим. У нас возникнет интервал, пауза. Как будто бы машина остановилась на красный свет: мы стоим и ждем. Мы боимся таких пауз, потому что они пусты и несодержательны для нас. Но они не пустые, они как раз самые содержательные. Мы слепнем, когда мы попадаем в зазор между переживаниями, в паузу между событиями. Мы слепнем ночью, когда мы спим. Мы там ничего не знаем, не видим. Иногда приснится непонятный сон. Но темнота и ослепление – это, на самом деле, наше собственное ослепление перед реальностью. Вот здесь, в этой темноте, в этой пустоте, в этой паузе надо копать. Потому что, когда мы прозреем, когда наши глаза привыкнут к темноте, мы увидим, что это не темнота, а слишком яркий свет. Природа мыслей похожа на природу света. Если мы будем с момента пробуждения до момента засыпания целый день слушать реальность, не выделяя передний план, не вырывая его из целого, если мы будем в созвучии с дымом, огнем, с рябью, пробегающей по воде, с собеседником, с шумами и запахами, окружающими нас всегда и везде, если мы впустим в себя полноту того, что нам дает жизнь, то мы станем другими людьми, у нас будет совершенно другой опыт. При этом не теряется и передний план, он остается, но играет такую же роль, как лампочка, которую вы зажигаете днем. И без того светло, но вы еще зажигаете лампочку, она не мешает и не помогает. Передний план – это лампочка, а фон – яркий, полновесный, полноцветный день. Вот одно из многих конкретных заданий для того, чтобы перестать жить поверхностно и уходить на все большую и большую глубину. Не бойтесь пустоты, не бойтесь пауз в вашей жизни. Если вам очень дороги ваши мысли, войдите в свою мысль и растяните ее. Пусть она будет длинная-длинная, пусть она не мелькает, пусть она будет органичная. Проследите, откуда она пришла, пусть она живет долго, пусть она умрет, когда придет время. Не привязывайтесь к ней, пусть придет другая мысль. Всмотритесь в эти пузырьки, и вы станете мудрыми, если вы будете смотреть и на то, что заполняет жизни других людей, как на пузырьки. Я говорил уже, что между нашими переживаниями во сне и в бодрствовании нет субстанциональной разницы. То, что мы видим во сне, сделано из той же самой материи, что и наяву. Только в бодрствовании мы очень фиксированы, мы испуганы, мы хватаемся за реальность, хотим, чтобы она была твердой и делаем ее твердой. А во сне мы как бы отпускаем свои состояния и мысли. Необходимо это умение отпускать мысли, отпускать переживания, давать им пройти, не цепляться за них, не пугаться их, но радоваться им, смотреть на них, как на облака. В состоянии бодрствования они больше затягивают, заколдовывают, чем во сне. Во сне они более свободны и летучи, и там происходят фантастические вещи: перескок через время, встречи с умершими, какими-то диковинными животными. Там совсем другое пространство, и наш контроль во сне не такой жесткий, там другая логика, хотя субстанция та же. Очень трудно отпустить мысль, отпустить наблюдателя, отпустить координатора. Пусть он гуляет, пусть он делает, что хочет, его можно уволить с работы, он не нужен. Нет никакого координатора, который бы координировал мои мысли. Координатор – это дополнительная мысль, это та же самая мысль. Нет мысли, свободной от мысли. Поэтому не стоит цепляться за это "я", каким бы оно ни казалось привлекательным. Нет ничего, кроме этого проплывающего радостного светового потока, и нет никакой другой цели, кроме как дать этому потоку нестись, куда он хочет, с его собственной скоростью, т.е. освободиться от этого потока и войти вместе с ним туда, где нет ограничивающих условий социума, пространства, времени. Это может пугать, как будто бы я призываю вас войти в пустоту и темноту. Но я только что говорил вам, что эти пустота и темнота только на первый взгляд пустота и темнота. Потом вы привыкаете, как в темной комнате привыкают ваши глаза, и вы начинаете различать предметы: диван, стол, окно… А потом оказывается, что на самом деле эта темная комната – ярко освещенный зал. Вот это уже просветление, это уже понимание того, что мы живем в темной комнате, что мы живем в каморке, а нам принадлежит огромный трехэтажный дом. Надо выйти из этой каморки, расправить плечи, освоить залы, коридоры, лестницы, этажи. Такая конкретная концентрация возможна на одной-единственной мысли, на природе мысли, на природе одной конкретной мысли, которая зарождается у вас в голове, и на пространстве между мыслями, и на определенном ритме чередования мыслей и пауз. Это природный ритм, и в этом ритме мы можем что-то делать, мы можем раздвигать, сдвигать, растягивать мысли, откупоривать, открывать щели между мыслями, входить, выходить. Я говорю о мыслях, но то же самое касается и состояний, ролей, всего мира переживаний. Это все иллюзия, и надо научиться жить с иллюзией, но не в ней. То, что я говорю, это материал для размышлений и материал для практики. Это можно сказать по-другому, другими словами и образами.