Веселый Роджер

Вера была серьезной. Она вообще чаще всего серьезная, даже в моих воспоминаниях всплывают прежде всего ее умные, строгие глаза, сжатые губы. Сложно было заставить ее улыбаться, не говоря уже о том, чтобы вызвать смех. Она запрещала себе радоваться, снова и снова возвращаясь к мысли о вероятности состоявшегося инфицирования. Всегда находилась в тонусе, контролировала ситуацию. Даже когда потом, спустя недели, я будил ночью, если вдруг захотелось ее, Вера обязательно следила за каждым действием, не позволяя вольностей. И мне такое поведение казалось знакомым и понятным. Мы были с ней как два контролера, преуспевших в своем деле на зависть друг другу, оба чокнутые, попробуй разберись, кто больше.

Нам было хорошо вместе с первого дня. Может, поэтому удалось так быстро привыкнуть к жизни вдвоем.

Пока Кустов ведет машину, я пишу краткое письмо своему другу, бывшему психиатру, благодарю за идею ведения отчетов. Я не знаю как, почему, но они действительно работают! С тех пор, как я начал их составлять, мне страшно везет. Есть, конечно, и неприятности, но все равно они намного лучше того, что происходило со мной из года в год ранее.

Не могу сдержаться и говорю вслух, как бы невзначай:

– Вера беременна.

– Да? – искренне удивляется Артём. – А от кого?

Я пихаю его в плечо, он начинает смеяться:

– Ни фига себе, – качает головой. – Серьезно? Не врешь? Мне можешь сказать правду.

– Я тебя убью сейчас.

Он серьезнеет:

– Ну поздравляю. Мужик ты, что еще скажешь. А кого ждете, уже известно?

– Нет, кажется. Но сам факт этого сносит крышу. Так что… я, конечно, хочу прикопать Марка за Арину, но нужно сделать это так, чтобы без исков в суде, понимаешь? У меня теперь есть люди, за которых я несу ответственность.

– Наконец-то. Ты ж этого всю жизнь хотел.

– А чего хотел ты?

– Ха. Терпеть не могу, когда кому-то от меня что-то нужно.

Кто бы сомневался. Меняю тему:

– Ты давно знаешь про мои проблемы?

– В каком плане? – Артём делает вид, что удивляется.

– Кустов, не строй из себя дурака. Ты спросил, от кого Вера беременна. Ну и до этого намекал пару раз. Что я, совсем идиот, что ли?

– Мама сказала.

– Да знаю уже.

– Почти сразу, как ты перед ней разнылся. Через пару дней мне позвонила.

– Трындец. Это ж сколько лет уже? И молчал.

– Но это хорошо, что мама мне доверилась. Потому что до этого она излила душу своим тренерам по йоге, и они ей такого насоветовали… – Он закатывает глаза. – Благо я вовремя отговорил ее действовать.

– Чего-о? – Я стону, закрывая лицо рукой.

– О да. Они ей порекомендовали позвать тебя на семинар, чтобы там обработать на тему женского начала в мужчинах.

– Не понял?

– Ну, раз из-за психотравмы бабы у тебя под запретом, почему бы не поискать родственную душу среди представителей… своего пола.

– Бл*дь. Так вот почему они так на меня смотрят, когда прихожу фотографировать их тусовки. Мама превзошла себя. Еще бы статус поставила в «Одноклассниках».

– Если тебе станет легче, то тема ВИЧ у них в последнее время самая актуальная. И мне настоятельно советовали заняться йогой. Можно подумать, сев на шпагат, я смогу победить вирус. – Артём кривит губы, отворачивается, пряча эмоции.

– Ты терапию начал?

– Нет еще.

– Надо, Артём.

– На хрена?

– Поверь мне, ублюдочная полоса когда-нибудь закончится и жить тебе захочется. И лучше, чтобы возможностей у тебя в этот момент было максимальное количество.

Он хмыкает:

– Я правда любил Веру. Может, ей моей любви оказалось мало. Или не поняла она меня. Все запуталось. Я такой, какой есть.

– Гордиться тебе нечем.

– Но я рад, что у тебя с ней все хорошо. Нет, серьезно. Будьте счастливы. Ты заслужил. Ну и она тоже, пусть будет в порядке. А я попытаюсь загнать свои чувства подальше. Будто и не было ничего. Покрестить-то ребенка позовете? Все ж я вас свел вместе, а спасибо так и не услышал.

– Иди к черту.

Артём паркует машину, и мы двигаемся к современному одноэтажному зданию, в котором и находится место Икс – студия загадочного Креманкина.

Заперто, но, побродив некоторое время вокруг строения, мы приходим к согласию насчет того, что из форточки звучит еле уловимая музыка. Стучимся настойчивее, долбимся.

В итоге нам все же открывают, и на пороге, кто бы сомневался, Арина собственной персоной. Заспанная и закутанная в одеяло. Смотрит на нас вытаращенными глазами, моргает, будто не узнает, а затем кидается и обнимает обоих, да с такой силой, что мы с Артёмом стукаемся лбами. Она виснет на наших шеях. Мы ее тут же подхватываем, тоже обнимаем.

– Помогите мне, я больше не могу, – шепчет Арина.

Я выпрямляюсь, отстраняя сестру, и, сжав кулаки, делаю шаг внутрь, но что-то, вернее кто-то, тормозит движение. Артём:

– Спокойно. Вера беременна, не забывай. А мне терять все равно нечего.

– Вера беременна! – хлопает в ладоши Арина, затем под моим строгим взглядом опускает глаза и цепляется за мое плечо.