Веселый Роджер

– Улетел по делам в Париж. Послезавтра… – Она делает паузу, смотрит на часы, – нет, уже завтра утром вернется.

– Интересно, он когда-нибудь слышал о СПИД-терроризме? – задумчиво тянет Кустов, встречаясь со мной взглядом. – Белов, будет весело, обещаю. Не так тепло, конечно, как от горящего человека, но тоже не замерзнем.

* * *

«Конечно, родная, как только здесь закончу – сразу к тебе», – пишу Вере.

«Я очень сильно по тебе соскучилась. Мама твердит без остановки, что ты не приедешь, вовсю строит планы, как будем сами воспитывать малыша. Собирается уходить на пенсию и сидеть с ним, пока я пойду работать чуть ли не сразу после родов. И устраивать личную жизнь».

«Вер, ты же понимаешь, что я приеду?»

«Да, но ее слова тяжело игнорировать. Тем более я бы сама хотела сидеть с ребенком, хотя бы первый год. А папе ты понравился. Но он тоже считает, что больше мы тебя не увидим».

«И тем не менее я ему понравился?» – Отправляю Вере смеющийся смайлик. – «Обещаю, что как только разрулю проблемы, сразу за тобой, первым делом. Как ты себя чувствуешь?»

«Тошнит постоянно, но это неплохо. Так я точно знаю, что беременная: токсикоз во всей красе. А сегодня утром, когда проснулась без тошноты, перепугалась до смерти. Вернее, мама подлила масла в огонь, сказав, что это плохой знак. Настраивайся, дочка, на худшее. У нее так же было, и она потеряла ребенка. Но перед завтраком, к счастью, мне снова поплохело».

«Вер, блин… Все хорошо будет».

«Прости, что жалуюсь тебе на маму, это ужасно некрасиво. Да я и не жалуюсь вовсе, она замечательная. Но умеет себя накручивать с пол-оборота, да и меня заодно. Хотя я сопротивляюсь, честно».

«Сопротивляйся изо всех сил, Вер. У нас все будет прекрасно, обещаю тебе. Больше позитива. Тебе сейчас только он и нужен».

«Ты прав, милый. Но когда ты рядом, мне спокойнее».

«Я скоро буду снова. Просто подожди».

О том, что мы с Артёмом только что здоровски разукрасили физиономию – и не только ее – одному из самых известных фотографов Европы, я писать не стал. Пальцы ноют и немеют, отчего печатать сообщения сложновато, но игнорировать Верин зов о помощи нельзя. Вы же знаете, какая она. Накрутит себя до предела, потом попробуй назад раскрути, убеди, что всё в порядке. Поэтому я набираю ей сообщения, пока Креманкин отхаркивает кровь, силясь подняться на четвереньки.

Вы, возможно, думаете о нас с Артёмом как о двух отморозках, предпочитающих любой конфликт решать на кулаках. Думайте что хотите. Это наша сестра, и отвадить от нее психически нездорового козла мы обязаны. И используем тот способ, до которого додумались.

В любом случае по-хорошему Креманкин разговаривать не захотел. Мы пытались. Уверенный в себе, прилизанный гелем гад появился час назад на пороге студии и начал кричать, чтобы мы убирались с его территории куда подальше, иначе он вот сейчас же вызовет полицию. И вообще, все претензии по поводу сестры готов принять его адвокат, а сам он разговаривать с такими нищебродами не намерен.

Ну как ему было не врезать после такого, судите сами.

К слову, Арина прячется у меня дома. За прошедшие сутки мы с Артёмом впервые оставили ее без присмотра, до этого разговаривали без остановки обо всем на свете, стараясь отвлечь. Без шуток, у меня челюсть болела.

Короткая перепалка показала, что бить Марк умеет только хрупких молоденьких девчат, против нас он лишь смехотворно замахивался, теряя равновесие от собственных неуклюжих движений.

Он, конечно, физически развит и подтянут, тренажерку посещает регулярно, без сомнений, но сила – ничто, когда нет техники. А на нашей с Артёмом стороне, помимо количественного преимущества, насмерть стояли злость и желание отомстить за сестру.

– Ты сейчас же удаляешь Аринины фотографии со всех ресурсов, не сохранив ни единой копии, – говорю я Креманкину, убирая телефон в задний карман джинсов.

– Рехнулся?! Татуированный фрик, ты представляешь себе, сколько там часов работы?! Сколько сил, времени, идей? Они золотые! Лучшая моя выставка! Да я скорее сдохну. Ну давайте, убивайте. Что застыли? Кишка тонка? В тюрьму не хочется, да? Тогда проваливайте отсюда. Ладно, это избиение я вам прощу, так уж и быть. Понимаю, сестренку жалко. Но выросла деваха-то ваша. Видели бы вы, на что она способна, какой потенциал хранит… – Он не успевает договорить, получая еще один удар от Артёма.

– Садись, мать твою. – Кустов хватает его за подмышки, поднимает и бросает на стул, заставляет откинуться на спинку, держит. Хватка мертвая, из лап этого лося не вырваться.

– Арина, должно быть, рассказывала, что у ее брата ВИЧ? – спокойно говорит Артём.

Креманкин моргает, смотрит на нас непонимающе.

– Как, нет? – удивляюсь я. – Ну так вот, почитай, – протягиваю ему медицинскую справку, которую тот быстро пробегает глазами.

– Хреновы твои дела, парень, – говорит он мне.