Веселый Роджер

Вера впивается короткими ногтями в ладонь до белых костяшек, перебивая неприятные ощущения от незначительного, но болезненного ожога паром. Этот ресторан послужит ей отличной стартовой площадкой для карьеры. Если она удержится здесь хотя бы пару лет, перед ней откроются другие двери. Начинающих поваров, проработавших в «Веранде» два-три месяца и вылетевших с позором на улицу, – много, и Вера не намерена становиться одной из них.

Ее шеф, стальная Елена Леонова, – не женщина, а бетонная плита. Может задавить, уничтожить за одно мгновение. Ей сорок три, она весит сорок пять килограммов, замужем, воспитывает трех дочерей. Еще у нее синий пояс по айкидо, безупречное каре и белоснежные зубы. На кухне она орет так, что кажется, посетители в зале вздрагивают. Хотя это неправда, иначе бы ей давно сделали выговор. Елена Леонова – лучший повар из всех, с которыми Вере удавалось поработать вместе, и в будущем Вера мечтает стать такой, как она.

На кухне «Веранды» даже в такие горячие вечера, как сегодняшний, когда официанты носятся галопом, а повара готовят одновременно по пять блюд, идеальная чистота.

Елена Леонова может подойти и сделать замечание тихо, почти на ухо, но так, что удержать слезы сложно даже взрослому мужику, не то что молоденькой девушке.

«Милочка, ты вылетишь с моей кухни так быстро, что Лёва и задницу подтереть не успеет… – Лёва как раз скрылся в туалете, – если еще хоть раз превратишь голландез к яйцам Бенедикт в майонез. Поняла меня? – металлическим голосом сказала она Вере в первый день ее работы. – Если ты сейчас покинешь рабочее место в поисках носового платка, можешь вытирать свои розовые пузырящиеся сопли на остановке, ожидая маршрутку домой. У меня здесь тряпок для мытья полов и без тебя достаточно».

Вера тихонько, украдкой ревела весь тот бесконечный вечер, но осталась на кухне. С тех пор прошло почти восемь месяцев, и коллеги не раз говорили с завистью, будто в упрек, что Леонова Веру ценит. На что последняя не спорила: она же видит, какие премии ложатся ей в конверт.

Леонова весь вечер строит новенького, а остальные с любопытством наблюдают, чем это закончится. Посвящение нужно пройти. Если ты не выдержишь напряга кухни «Веранды», KFC тебя примет с удовольствием. Все зависит от тебя.

– Вера, Маша, на следующей неделе поедете на мастер-класс шефа Симоне Райана по десертам, потом расскажете нашим.

Вера быстро кивает, продолжая работать. Ее руки двигаются с огромной скоростью, движения точны. Она практически не смотрит на таймер, уже интуитивно чувствуя, как долго нужно обжаривать стейк, варить соусы, запекать индейку. Она все это знает и уже много месяцев практически не портила продукты. В нее верят, иначе бы не пихали на каждый мастер-класс, не доверяли такую ответственность и не вкладывали в Веру деньги.

* * *

Белов ждет у выхода, должно быть, уже минут сорок. Вера задерживается – они не успевают обслуживать очередной корпоратив. Удается только выскочить на минуту в подсобку, чтобы написать: «Вик, море работы, меня не отпускают. Прости, езжай домой. Спишемся позже».

Освобождается она только в начале одиннадцатого, пошатываясь, выходит на улицу, жадно вдыхает свежий, прохладный ночной воздух. Не верится, что этот безумный, бесконечный день закончен, впереди отдых, ванна и сон.

Как же сильно Вера устала от жара кухни! Руки горят, она обожглась по меньшей мере раз пять. Несильно, конечно, но дискомфорт чувствуется. Это часто случается, она давно привыкла не обращать внимания на такую боль.

Белов ходит вокруг машины, с кем-то разговаривает по телефону. Ждет все это время? Он точно не в своем уме. Вера надеется, что он уезжал домой, а не торчал тут два с половиной часа. Подходит ближе, Вик ей машет, быстро говорит: «Минуту» – и продолжает разговор, который ведется на повышенных тонах:

– Да ничего подобного, – говорит раздраженно. Глаза выпучены, выражение лица такое, будто Белов вот-вот бросится в драку, да только оппонент для физических контактов недоступен, с ним возможно общение только посредством трубки. – Я свои условия контракта выполнил. Нет, это вы меня послушайте… Марат Эльдарович… Мать вашу, меня сейчас послушайте! – Его голос звенит.

Вера вздрагивает, отступает на пару шагов, чтобы не мешать. Белов ходит вперед-назад.

– Планы вам были переданы точно в срок, вы не имеете права разрывать договор, не уплатив неустойку. Это вы не знаете, с кем связываетесь… Нет, я говорю не про себя, а про «Континент»…

Он слушает, слушает, глаза становятся еще круглее. Вик стискивает зубы, сжимает ладонь в кулак, ударяет себя по бедру несколько раз.

– Я на вас не ору, – произносит на пределе. – Нет. Не ору. – Опять слушает, пораженно выдыхая и качая головой. – Вам не дадут построить мой отель на халяву. Вы считаете, что первый такой умный? Я вам не хамлю… Не хамлю… Вы поставьте себя на мое место… Ну посмотрим. Хорошо, увидимся в суде. И вам хорошего вечера.

Вик заканчивает разговор и несколько раз в ярости с разбегу пинает колесо машины.

– Черт, черт, черт! – Он проводит руками по волосам.