Веселый Роджер

Короткая пауза, потом недоуменный взгляд и насмешливая улыбка на красивом лице собеседницы.

– Какой еще синяк? – Арина поднимает глаза от меню. – Разве что под глазами круги, так это у всех нас. Практику проходим.

– Губа как будто распухшая.

– Да ну, глупости. Расскажи лучше, как у тебя дела? Тысячу лет не виделись. Ты помнишь, что у мамы скоро день рождения?

– Конечно, двадцать пятого июля, но меня пока не приглашали.

– Она обязательно пригласит, вот увидишь.

– Неважно, все равно не пойду, не хочу с Артёмом видеться.

«Скажи, что соскучилась», – падает на телефон СМС от Белова. Он будто всегда рядом, даже когда нет поблизости. Не звонит, так шлет сообщения.

– У тебя новый ухажер? – спрашивает Арина. – Так Артёму и надо, будет знать, как ушами хлопать.

– Почему ты так решила?

– Вижу, с каким лицом читаешь сообщения. Когда мне Марк пишет, я тоже едва не пританцовываю.

«Я вот соскучился», – приходит от него следующее.

Они не виделись уже три дня: Белов много работал, Вера тоже. Он пишет ей постоянно, но она обещала вчера вечером в разговоре по телефону, что будет его игнорировать весь день, чтобы Вик закончил финальный этап проекта «Трахельков».

«Где бы ты ни была, Вера, приезжай ко мне. Предлагаю заняться быстрым ненастоящим сексом».

Она смеется, читая. Пьет свой остывший капучино с толстым слоем безвкусной пенки, двигает тарелочку с десертом, от которого уже умыкнула кусочек подруга.

– Что пишет?

Арина тянется посмотреть, но Вера отшатывается, пряча телефон под столом. Вик записан как «Белов», Кустова сразу обо всем догадается.

– Ну, здрасте. – Та надувает губы. – Секрет, что ли? Я тогда тебе тоже ничего не буду про Марка рассказывать.

– Не секрет, просто слишком личное.

«Хотя бы напиши, что тоже думаешь обо мне».

«Вот неугомонный», – быстро пишет Вера, тут же получает ответ: «Приезжай». Отправляет: «Работай».

– Честно говоря, дорогая, я, кажется, влюбилась, – сознается Вера, заливаясь краской от понимания того, что ни за что не назовет имя своего нового парня.

А после признания вдруг становится легко и хорошо, словно она сделала открытие не Арине, а самой себе. Она влюбилась за каких-то пару месяцев внезапно и по-настоящему, так сильно, что хочется быть только рядом с ним одним. Его байки кажутся самыми смешными, его любимые фильмы – наиболее интересными, талант огромным, а проблемы – главными. Белов на нее так смотрит, что душа разлетается на части, как тогда, перед первым поцелуем в баре. Рвется, трещит по швам, и он снова и снова склеивает ее своим особенным отношением, долгими ласками, страстными поцелуями, правильными поступками и искренней заботой. Слушает всегда внимательно и никогда не отрицает, когда Вера начинает причитать, что по признакам понятно: диагноз подтвердится. И сомнений в этом давно уже нет никаких.

Сколько же признаков она в себе нашла? Да все практически! Кажется даже, что ВИЧ у нее с рождения, дохлый иммунитет с детства. Белов на это кивает и говорит, что справится. Не она справится, а он.

Он говорит коротко: «Мне плевать».

Белов не верит в лучшее и не призывает к этому ее. У него вообще нет «веры» ни во что, на шее выколото всего два слова: Надежда и Любовь. Вера никогда об этом не забывает. Ему просто плевать, есть у нее ВИЧ или нет, Вик трахает ее, как умеет. Каждый вечер, ругаясь с ней в пух и прах, когда она не разрешает трогать там пальцами и губами без защиты. Орет на нее, обзывает дурой. Психопат, не иначе. Ему так хочется чувствовать ее нежную кожу своей, что его трясет, однажды он разбил телефон от досады.

Белов сфотографировал Веру на сотовый украдкой, распечатал, подписал сверху в фотошопе: «Королева Облома» – и повесил на стенку. Висит табличка и на двери в комнату. Каждый раз на нее натыкаешься, когда из спальни идешь на кухню. И сорвать не разрешает. Дурак.

Но Вера ему никогда не позволит, пока не узнает точно, что безопасна. Сделает все, чтобы защитить. А потом, если врач даст зеленый свет, она разрешит Белову все, что он захочет.

– Влюбилась, ого! Быстро ты, еще и полгода не прошло, как с Тёмой расстались.

– Почти пять месяцев. Поначалу было непросто, но мне помогли справиться. И выжить.

– Понимаю. Артём идиот, что упустил тебя из-за какой-то одноразовой бабы. Они расстались, кстати.

– Да? Почему? – Сердце обрывается.

И непонятно откуда взявшееся удовлетворение и ликование разливается по телу приятным теплом. Сумка «Прада» лежит на стуле рядом. Сумка осталась, а ее первая хозяйка вылетела из жизни, отскочила, как щепка, в сторону. Поцарапав, правда, при этом многое. Но это и к лучшему, спасибо ей большое, что поставила окончательную точку. Цветы послать, что ли?

– Не знаю. Сказал, что все это не то, – осторожно говорит Арина, внимательно глядя на Веру.