Весёлый Роджер

- У меня никогда не было таких отношений, как с тобой. Я всегда давала понять, что не намерена встречаться просто потому, что весело. И никогда бы не стала жить с мужчиной без штампа или хотя бы официального предложения руки и сердца. Как ты говоришь, «заниматься процессом ради процесса». Любой мужчина воспринимался только как потенциальный муж.

- Муж из меня так себе.

- Я прекрасно помню, что ты мне сказал. Когда ты скажешь «стоп», я постараюсь принять твое решение.

- Думаешь, тебе будет тяжело?

Ее пальцы легонько гуляют по его шее, она пробегает до затылка, пропускает сквозь них волосы, снова опускается ниже, слегка отодвигая высокий воротник кофты. Она бы, разумеется, не стала говорить на эту тему, если бы не хотела так сильно заинтересовать его сейчас, чтобы отвлечь и попробовать добраться до запретных мест. Шея чувствительная, ему понравится, как она будет ласкать его там, если он сможет выдержать.

Игриво пожимает плечами, замечая, что он смотрит на ложбинку между грудей, которая получилась глубокой и соблазнительной, так как Вера лежит на боку. Берется за молнию на его кофте, он кладет пальцы сверху, останавливает. Смотрит серьезно, но не предупреждающе. Ждет.

 - Я чуть-чуть. Пожалуйста.

Они смотрят друг другу в глаза, она не настаивает, терпеливо ждет, пока он уберет руку.

- Я сейчас гладила твою шею, все в порядке. Триггер не сработал. Я не коснусь шрамов, обещаю, буду осторожна.

Его глаза расширяются, потом он нерешительно кивает, хватка руки слабеет. Вера медленно тянет молнию вниз.

- Будет непросто без тебя, но я справлюсь. Жалеть меня не надо, - говорит ему.

Она расстегнула кофту сантиметров на пятнадцать, потом он все же перехватывает ее руку, целует тыльную сторону ладони, смотрит в глаза.

- Достаточно, я без майки.

- Был пожар, да? - спрашивает она, вновь мягко касаясь шеи, он коротко кивает, прикрывает глаза, откидывается на спину, расслабляется. Вера садится на корточки рядом. Внутри все трепещет от понимания, что этот сильный, умный, интересный мужчина так беззащитен сейчас перед ней. Знает, что коснись она шрамов, может сработать триггер, и ему станет очень больно. Вера почитала о ПТСР... ладно, перерыла всю доступную информацию о посттравматическом синдроме, и сделала общие выводы. Сценарий, который он пережил однажды, запустится в голове, и ему придется пройти через весь этот ужас. Снова. Из-за нее. Она никогда так с ним не поступит. Наклоняется и легонько касается губами его губ, он улыбается. Потом подбородка в нескольких местах по очереди, переходит на горло, покрытое щетиной. Белов бреется от силы пару раз в неделю, хотя следовало бы каждый день. Ленивый. Она впервые целует его шею так низко, практически приближается к плечам. Сначала легонько, затем увереннее, его руки на ее бедрах, поглаживает. Он поощряет. Поцелуи опускаются ниже, Вера видит начало выпуклых, грубых шрамов, на вид сухих, в одном месте даже шелушащихся, которые выглядывают из-под кофты. Ей нужно быть очень осторожной, чтобы не запустить ленту ассоциаций.

- Приятно, - говорит он.

- И мне, - она впивается в его кожу, оставляя после сильного поцелуя яркий след.

- Вау, Вера, - смеется.

- Вау, Белов, - улыбается она тоже.

Отчеты непотопляемого пирата. Запись 12

Я никогда не сомневался в том, что когда-нибудь мать узнает, какая беда приключилась с Артемом. Вопрос был лишь во времени, как скоро это произойдет. С братом мы молча буравили друг друга глазами на всех семейных сборищах, благо их было не так много. Старались приезжать к родителям в разное время. Понимаете, у меня такие родители, которым не хватает созваниваться с детьми раз в неделю, им нужно видеть нас постоянно. Мама вечно выдумывает поводы, чтобы я тащился через пол-Москвы с камерой, но отказывать ей нельзя. Она столько пережила со мной, выхаживая своего обгорелого, едва живого сына, что я буду всю жизнь делать для нее все что угодно. И вот этот роковой день наступил. Ненадолго хватило Кустова, мог бы хоть годик поберечь их.

Мать рыдает, судя по узким глазам-щелочкам и припухшему лицу - уже несколько часов, не переставая. Артем с дядей Колей - зацепил краем глаза - пьют на кухне, курят, я разуваюсь у входа и по привычке иду сразу мыть руки. Вера выдрессировала за время, что мы вместе - с улицы сразу к мылу первым делом. Она вообще по части гигиены двинутая, а теперь, когда думает, что вирус внутри - и вовсе моется по три-четыре раза в день, словно это может помочь.

Никто мне не говорил, в чем срочность приезда, просто мама умоляла в трубку: «Вик, пожалуйста, быстрее...» - ну, я и сорвался, как был, в спортивном костюме, в котором спал. Натянул первые попавшиеся кроссовки и полетел. Восемь-пятнадцать на часах. Кустов, сволочь, не мог ближе к обеду всех «обрадовать»?