Весёлый Роджер

Белов снова поворачивается лицом, присаживается на край ванны, взгляд привлекает пиратский флаг на груди. Она не знала, что он там вообще есть, страшная жуткая татуировка на обожженной коже. Большая, на всю правую сторону, с белым черепом и костями. А если приглядеться, это не просто череп: на сером фоне человек смотрится в зеркало и видит свое отражение. Она подходит ближе, чтобы лучше рассмотреть, Вик не шевелится, позволяет. Точно, если смотреть издалека - то серый череп с темными дырами-глазницами и полуразрушенными зубами, а если вблизи, то правая глазница - голова, шея, плечи человека, который смотрит на свое отражение в зеркале - левую глазницу. И отражение темное, мрачное, уродливое. «Я и моя душа», - приходит аналогия в лучших традициях Оскара Уайльда.

- Ты как? - спрашивает Вера. - Я таблетки принесла и воду.

- Кажется, нормально все. Не сработало в этот раз. Но я еще подожду несколько минут, мало ли. Это не всегда сразу. Ты иди.

Она садится рядом.

- А можно с тобой побыть?

- А хочется?

Он тянется к майке, но она останавливает его руку.

- Не обязательно, я уже все рассмотрела. Не прячься. Давай подождем вместе.

- Нахрен тебе это все надо, Вера? Нянькаться со мной. Отстой сегодня вышел, а не вечеринка, да? Как за годовалым ребенком за мной бегаешь, ни на минуту нельзя без присмотра оставить.

- Ну, я ж тебя не люблю, - говорит она, стараясь бодриться. - Поэтому и бегаю.

- И я тебя совсем не люблю, - он склоняет голову и утыкается своей макушкой в ее, так и сидят несколько минут, молчат. Вера без остановки моргает, прогоняя слезы, ванная  продолжает расплываться, кафель на полу то приближается, то снова отдаляется. Лечь бы на него, да зажмуриться. Хочется оплакивать Вика. Оплакивать живого человека, сумевшего каким-то образом зацепиться за этот мир и заставить свое изуродованное измотанное тело функционировать.

- Помнишь, ты спрашивала, показывал ли кому-то шрамы? Было однажды дело. Мне тогда начало легчать, - он выпрямляется, тычет на голову, - сам стал на заправку ездить, первые годы Артем мне машину заправлял, каждую неделю приезжал для этого, иногда чаще. Я ж езжу много за город на объекты, нельзя без машины. А от одного запаха бензина сразу крышу рвало. А потом вдруг смог сдержаться один раз, потом второй. Пересилил себя, победа была настоящая. Курить следом начал. К женщинам прикасаться потихоньку, раньше ведь не мог даже смотреть. Если порнуха приснится, я сразу на транках, как наркоман в бреду хожу, ногами шаркаю, в башке туман. А куда ж без женщин? Повсюду они. Хочется ведь постоянно. Дома иногда сидел месяцами. Потом отпускать стало со временем, только и работал, что на психолога. Помогло.

Ну и решил, может, настало время делать еще шаги. Может, не так все ужасно, может, терпимо даже, - поглядывает на нее выжидающе. Она слушает внимательно, кивает, поощряя, но смотрит в пол, на него не решается, только иногда бросает взгляды, и снова пол, в безопасность. Как же чисто и свежо здесь. Наверное, никто из гостей не знает о существовании этой комнаты, повезло, что Вик нашел ее. Он продолжает: - Гордиться-то, в общем, нечем. Купил проститутку на ночь, поговорил с сутенером, что нужна такая, чтобы... ну, опытная, чтобы не испугалась. Поначалу нормально было, она танцевала, раздевалась. Я смотрел. Потом снял майку, - усмехается, качает головой, посмеиваясь над собой же. Делает вид, что ему забавно, что уже пришло время как байку вспоминать тот случай. - Она как завизжит... Швырнула мне деньги, сказала, что лучше сдохнет, чем обслужит Фредди Крюгера. И свалила. На лестничной площадке одевалась, забыла у меня кучу тряпок, так спешила. Ну, тогда, в общем-то, границы я и установил себе.

Надо что-то сказать именно сейчас, но если она откроет рот, то начнет рыдать навзрыд.

- Такой вот я Вера. Весь такой. Ляжешь теперь со мной? - толкает ее локтем, посмеиваясь, между тем давая ей повод перевести тему. Вера цепляется за так необходимую передышку руками и ногами, переключает все внимание на нее, заслоняясь ею от его невыносимой боли и страха, как щитом.

Вера вскакивает с ванны, встает перед ним, упирает руки в бока и начинает возмущаться:

- Так и знала, что ты водил домой проституток, Белов. Фу-фу-фу, отвратительно!

Он смеется.

- Омерзительный тип, да?

- Еще какой, - она едва сдерживается, чтобы не начать на него кричать, все же отдает себе отчет, что они не дома и их могут подслушивать. Говорит полушепотом, но с надрывом. - Как ты вообще мог, Вик?! Как ты посмел сравнить меня с какой-то тупицей, которая не смогла придумать лучшего способа для заработка денег, кроме как данной от рождения вагиной?!

Он посмеивается над ней. А Вера изо всех сил старается смотреть на его лицо, руки, но взгляд не слушается - он шарит по его торсу, животу, ужасные детали мгновенно врезаются в память. Хоть бы не снились потом.

- Стыдно! - продолжает она. - Какая-то идиотка, которая умеет лишь ноги раздвигать за деньги, тебя обидела, и ты сразу поставил крест на мне, да? Спасибо тебе большое за сравнение, очень приятно. Доставил удовольствие.