Весёлый зоопарк

Вдруг Оля услышала. «— Здравствуй. Почему ты грустишь? Ведь твои ветки чуть не ломятся от украшений? — прощёлкал щегол. — Я хочу в лес, — ответила ёлочка и качнула стеклянными грибами на нижних ветках. — Не плачь. Загадай желание и попроси Деда Мороза, — утешал её щегол. — Но он же игрушечный. — Произнеси желание, и все исполнится, — уверял щегол. — Хочу, чтобы мои смолистые ветки выросли, и я превратились в большую ель, чтобы тянуться к звездам».

Оля проснулась поздно. Там, где светилось окно настоящим дневным светом, была клетка из металлических прутиков — там жил щегол. Оля рассказала сон. Но ей не поверили. Оля смотрела в окно и вспоминала сон. Снег опускался медленно-медленно, словно новое небо нисходит на белую землю.

А через неделю Оля с бабушкой улетели в Москву.

Прошла зима, растаяли московские горки.

И Люда прислала письмо своей сестре. Она писала: «Говор щегла стал понятен мне. «— Скворцы прилетели! — вскрикнул рано утром щегол пронзительно и так громко, что испугал меня. Наша ёлочка живая. Папа ёлочку вынес на улицу. Вдруг ёлочка ощутила волну головокружительного ветра. Ветки у неё дрогнули от радости, что рядом возникла другая ёлочка. Они взмахнули ветками, потянулись пальчиками-хвоинками друг к другу, потому что они подружки, как мы с тобой. Папа засыпал мягкой оттаявшей землей ее корни, а поливали водой я и мама. Ты меня спрашивала: «А если мы потом её посадим в землю, она будет расти?» Вот, она растёт. Она настоящая, живая».

Оля прочитала письмо бабушке и попросила:

— Купи мне щегла.

— «Про щеглят и снегирей он готов говорить без конца, выпучив глаза и сильно размахивая руками», — читала бабушка, держа перед собой раскрытую книгу. — Так Антон Палыч писал про нашу Трубную площадь, где продавали на рынке щеглов. А за щеглом мы полетим в Щегольск.

Вечером Оля стала писать ответ сестре, но на конверте бабушка велела написать «город Кемерово», а то получится «на деревню дедушке». Этот город переименовали почти сто лет назад. Так живут слова: одни уходят, унося какую-то тайну, другие — приходят, новые и непонятные. Кимрва, кемер — «горючий камень» или уголь. И жил тут первопоселенец в XVII веке Степан Кемиров. Но эта другая история.

6. Белка на скейтборде

Белка, раскачиваясь на сосновой ветке, поглядывала на дорожку и вдруг увидела мальчика. Он скользил между светом и тенью, двигаясь, на доске. Но он не умел ещё хорошо ездить и вилял от одного дерева к другому, хватаясь за ветки.

«Цвик-цвик, щёлк-щёлк. Меня не обижайте, почаще угощайте, — процвикала белка. — Ты кто?»

— Я охотник, я тебя убью! — Олегу 12 лет, увидев белку, он удивился, так что у него нижняя челюсть опустилась, и расширились глаза. — А у меня скейтборд!

Белка взмахнула хвостом и перепрыгнула выше: «Цвик-цвик. Не убивай меня, охотник. Я научу тебя прыгать, как парашютисты. Почему ты виляешь: туда-сюда на доске? Прыгай на дерево. Здесь больше солнца, свет такой яркий, что хочется прыгать».

Олег опустил руку в карман, нашёл камешек, похожий на грецкий орех. И присев, протянул ей полусогнутую ладонь. Вдруг рыжий хвост белки распушился, раскрылся как парашют, и она стала быстро спускаться. Вот белка подбежала, заглянула, но не взяла. Мальчишка разозлился, покраснел и бросил камень в белку. Но белка спряталась на другом дереве. И Олег, подтягивая серые шорты, пошёл дальше за ней.

Подошла Оля, ей 7 лет, она живёт в соседнем подъезде. Оля фотографирует всё, у неё новый телефон.

— А у меня скейтборд! — похвалился Олег, глядя на её красные туфельки. — Вчера мне на день рождения дядя подарил.

— А у меня самокат! Вот. — Бабушка говорит, что самокат лучше. — У тебя нет руля. Только синяя доска.

— Я ногами рулю. А он сам едет. — Подал он ей синюю доску на колесиках. — На! Катайся. Мне не жалко.

Вот опять появилась белка.

Эта рыжая обыкновенная белка, с черными глазами, похожая на Олю, жила в парке, что рядом с заповедником. Оля звала её «белочка-Людочка», как свою новую подружку по классу. Оля приносила рыжей попрыгунье Людочке угощение. И белка поджидала её, спускалась по веткам солнечной сосны. А Оля подходила совсем близко и фотографировала. Её белочка не боялась, потому что пальцы у девочки были тёплые, и ладонь всегда ждала, пока белочка заберёт все орешки.

Оля достала орешки из красной сумочки и, наблюдая за белкой, присела, протянула ладонь, на которой красовались настоящие кедровые орешки.

— Привет, белочка-Людочка! Ты скучала? Вот я пришла.

«Цвик-цвик. У моей подружки подросли бельчата».

— Сколько их? — протягивала девочка орешки на ладони.

«Три. Цвик, цвик, цвик. Эти орешки я бельчатам отнесу».

— Чудненько! А орешки непростые, всё скорлупки золотые, Ядра чистый изумруд, — напевала Оля на свой лад и думала: «Какая-то белка необычная, домашняя что ли? Не дикая, людей не боится. Прискакала за орешками, всё понимает, ждёт, вот хитрулька».