Весеннее обострение

— Дай, я! — говорит княгиня. Легкий взмах тапком, и вот уже Кир вообще без рубашки. Мамочки! Это что же с ним делали? Он весь в синяках и царапинах, а на правом плече — рана. Может быть, и неглубокая, но мне все равно страшно.

— Ну, — говорит Дуся, а в голосе скепсис, — твой полковник с кем-то подрался.

— Лечи его, — велю я.

— Деточка, а ты не попуталась?

— Лечи!

— Я не в том смысле, что это хамство с твоей стороны, хотя это тоже верно. Я — некромант, дорогуша. У меня лечение не то, что через раз, на восьмой раз только получается.

— Ну попробуй! — канючу я, а сама лицо воина этого глажу.

Дуся хмыкает и начинает махать тапком. Долго так взмахивает, однообразно, и, наконец, рана на руке Кира начинает затягиваться, а синяки бледнеть.

— Спасибо, — говорю я и всхлипываю.

— Дура ты, — ласково отзывается Дульсинея, — пусть хоть у кого-то из нас мужик останется. Кстати, я не просто так полковника твоего оглушила. Мы его будем брать в заложники. Если он — сын Кардагола, пусть папаша его воскрешает Терина. И не агу. И Дуся снова начинает махать тапком.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Заклинание к нему привязываю.

— Какое?

— Ядовитые сети, чтоб их.

— Ты с ума сошла?!

— Нет. Не бойся, ничего рыцарю твоему не грозит. Обыщи его.

— Зачем?

— Затем, что у него могут быть амулеты всякие! Обыщи его.

— Я?

— Нет, блин, я. Чего ради я буду чужих мужиков лапать? Мне, может, моего еще удастся обратно получить!

Хм. Обыщи. А как это делается?

Склоняюсь над Киром и начинаю осторожно ощупывать его оставшуюся одежду.

Дульсинея стоит у меня над душой, руки в боки — наблюдает.

— Ты ему эротический массаж решила сделать? — интересуется Дуся, отталкивает меня в сторону и быстро, деловито, обшаривает Кира.

— Только вот это, — заявляет она, протягивая мне какую-то странную шестиугольную монету.

— Быстро ты, — выдыхаю я.

— Не первый год замужем! — гордо отвечает княгиня. — Ну что, я орла твоего привожу в чувство?

— А что мы дальше будем делать?

— Как что? Пойдем Кардагола шантажировать.

— Киром?

— Ну да, Киром.

— Я не хочу.

— Что?! — верещит Дуся, — я сейчас и тебя… оглушу нафиг! И оставайся здесь до скончания веков! Мне нужен муж, живой и невредимый, тебе — к маме с папой. А твой полковник — ключ ко всему этому.

Да, может, он и ключ. Но вдруг с ним что-нибудь случится? Я не хочу, чтобы он вот так как Терин… Но придется рискнуть.

Дуся легонько бьет Кира тапком по лбу. Полковник открывает глаза.

— Вставай, родной, — воркует Дуся, — у нас дела.

— Что случилось? Меня кто-то ударил? — спрашивает Кир.

— Ага, — радостно улыбаясь, подтверждает Дуся, — это я шваркнула по тебе оглушающим заклинанием. Голова болит?

— Очень.

— Ничего. Пройдет. Вставай, давай. Давай, солнышко, поднимайся над горизонтом.

Кир морщится, но садится на кровати.

— Лучше бы вы мне плечо не лечили, — проговаривает он, — оно болело меньше, чем голова.

— А ты поной, — советует Дуся, — вот чем больше будешь ныть, тем легче тебе станет.

— Кир, прости, — говорю я.

— Да ладно. Вы собрались отца моего шантажировать?

— Редкая проницательность! — восклицает Дуся.

— Ну так у вас ничего не получится, — тут же отвечает Кир, — поверьте, вам лучше этого не делать.

— Нам лучше знать, что делать стоит, а что нет, — заявляет Дульсинея.

Кир смотрит на меня. Так заглядывает в глаза, будто хочет там что-то найти. Видимо не находит, отворачивается. Вздыхает.

— Вставай, герой, — говорит Дуся, — и не дергайся. Я на тебя "ядовитые сети" повесила. Попытаешься сбежать, сдохнешь.

Я все еще молчу. Не потому, что сказать нечего, а потому что боюсь рот открыть и высказать Дусе, какая она сука, а Киру — что я его люблю и боюсь потерять. Как мне кажется, обе эти сентенции будут сейчас неуместны.

Глава 14

Авиатор этот начертил в воздухе какой-то незнакомый мне знак, вспыхнувший на мгновение зеленым светом, и мы оказались в большом зале. Я чуть не подпрыгнул от удивления и, что уж скрывать, от волнения. Здесь все было пропитано магией моего отца. Это так сильно ощущалось, как будто он только минуту назад здесь колдовал. Я даже огляделся, рассчитывая увидеть его самого. Но там были только клыкастые. Стояли вдоль стен и зло на нас таращились.

Смотрю, от темной стены силуэт отделился. Отец? Нет, оказалось, что не он. Хотя пока на свет не вышел, очень похож был.

— Это они? — обратился этот человек к… хм, авиатору. Не знаю, что значит это словечко, надеюсь что-то очень обидное.

— Они. Все живы, один, правда, в обмороке.

— С нашей стороны потери есть?

Так, понятно, раз требует доклада, следовательно, он и есть тот самый Кардагол — похититель девиц, который над всеми тут главный.

— Ведьма много зоргов положила… "огненным проклятием". Не знаю, откуда она…

— Чем положила? — перебил Кардагол, шагнул к Саффе, окинул ее внимательным взглядом, и лицо его озарила улыбка. Мне даже показалось, что в глазах его мелькнуло что-то такое, похожее на узнавание. Не может быть! Откуда ему Саффу знать? Мне просто показалось.

— Свободен, — это было сказано нашему победителю, который тут же поспешил исчезнуть.