Весеннее солнце зимы. Сборник

— А разве они вас не покормили? — еще раз полюбопытствовал он.

— Сами-то еле перебиваются — еще меня кормить!

Она чувствовала себя легко и уверенно и отвечала коротко, с небрежностью.

— А знаете, я еще тоже не обедал. Давайте поедим с вами по-студенчески: купим чего-нибудь в гастрономе и где-нибудь в сквере слопаем!

— А как же санаторный режим?

— А! Сколько можно!

Он рассказывал ей о местах, в которых пришлось ему побывать, путешествуя, — о реках шириною в каких-нибудь двадцать метров, но которые перейти почти так же невозможно, как расплавленный металл; о торопливой летней жизни тундры; о том, как ходил он вдвоем с другом месяц в горах и каким открылся ему мир. А она представляла свой тот давний единственный поход в горы, и все то, чего не помнила она осознанно, — тот воздух, то небо, — отсветом особенной бескорыстной, свежей радости падало и на его рассказы, и на него самого, и на нее сегодняшнюю.

Уходя, он спросил, во сколько она кончает работу.

— Если вы не возражаете, я зайду за вами. Может, погуляем немного, поболтаем, расскажете мне что-нибудь. А то все я да я говорю, у вас уж, наверное, в голове мешанина от моих рассказов!

Как назло, на другой день вечером, как раз к концу работы, пришла Лялька, тянула что-то насчет того, что не знает, чем заняться сегодня, какая-то лень, может, в парк пойти, зачем она только с Женькой поссорилась, отчего бы такая лень, а может, она уже стареет, может, это старость, ха-ха!

Лизке никак не хотелось, чтобы Алексей Иванович застал здесь Ляльку. Соврав, что ей нужно уйти сегодня пораньше по делам («Нет, сегодня некогда, дома развели стирку, нет, когда же позже — завтра рано вставать, да и надоело уже по этому парку шататься, сколько можно!»), Лизка проводила подругу и бегом вернулась обратно. Уже прошло десять минут после условленного времени, она испугалась, что он был и ушел («Тетя Шура, в библиотеку никто не приходил?»), попробовала разбирать книги, но только напутала все.

Алексей Иванович пришел спустя еще десять минут, запыхавшийся и веселый:

— Вы не сердитесь? Извините меня! Мы ведь — люди подневольные, подъяремные. Считается, что мы отдыхаем, а мы работаем с утра до ночи — и все торопимся, боимся пропустить какую-нибудь процедуру, или воду не вовремя попить, или омлет не съесть. Честное слово, я так привык здесь к мысли, будто я болен, что если я в ближайшее время не устрою какого-нибудь бунта: не пропущу процедуры или не напьюсь, как сапожник, — то уже никогда не смогу быть здоровым!

В тот вечер они гуляли в самых дальних углах парка, где неизвестно, ухаживает ли кто-нибудь за цветами или они сами растут, довольные уже тем, что им никто не мешает. Алексей Иванович сорвал ей розу, оцарапав руку до крови, и Лизка, еще по дороге в парк ожидавшая, не поцелует ли он ее, сейчас думала, что, господи, как хорошо, наконец-то она дождалась по-настоящему чистого товарищеского отношения, без всякого хамства и грязных мыслей, такого отношения, какие были в том студенческом походе! Она только пугалась теперь его расспросов, пугалась тем больше, чем проще и заботливее он был. Она боялась, как бы тень ее дурного прошлого не упала на эти необыкновенные отношения. И когда возвращались, думала — хоть бы не встретился Сенька Рыжий или еще кто-нибудь из этих пошляков.

Но недалеко от дома она увидела обнявшуюся пару, молчаливо вжавшуюся, чуть не ушедшую в стену, и вдруг представила, как ее молчаливо, неподвижно обнимает Алексей Иванович, но тут же она вспомнила о тоненьких своих ногах, о некрасивом лице с неприятно большими глазами. И от всех этих мыслей о Сеньке Рыжем, о поцелуях, о себе она совсем позабыла, о чем говорит Алексей Иванович, она только слабо слышала интонации: ласковые, ласково-насмешливые, допытливые.

— Да вы меня совсем не слушаете! О чем вы думаете? — сказал Алексей Иванович, беря ее под руку, как бы для того, чтобы вывести из задумчивости.

И оттого, что он взял ее под руку, от неожиданного вопроса она вздрогнула.

— Мы уже пришли. Я здесь живу, — сказала она вместо ответа.

Уже отойдя на несколько шагов, он окликнул ее:

— Лиза!.. Ну ладно, хотя…

Она даже не попробовала настоять, чтобы он сказал, что хотел, послушно ушла домой.

Какая-то тревога томила ее. Она подумала вдруг, что еще рано, вот он пошел не спеша в санаторий и вдруг встретит Ляльку! И, может быть, они уже гуляют, и эта дуреха смеется своим коротеньким смешком, хлопая пушистыми от туши ресницами, и Алексей Иванович с веселым любопытством смотрит на нее сбоку.

Полураздетая, Лизка посидела в нерешительности, потом оделась и побежала к приятельнице.

— Это ты? — сказала Лялька, открывая. — Я думала — Женька… Ха-ха! Я ему вчера за все отомстила. Ничего, пусть помучится — это еще тот ангелочек!

Они обсудили вчерашнее приключение с Женькой, потом стали гадать друг другу на картах.