Весенней гулкой ранью...

калитку осеннего сада, и опавшие листья с рябин", березку с ее "золотистыми

косами" и "холщовым сарафаном". И здесь же — "тоскующие куры", какими они и

бывают осенью. Сказано точно и незамысловато, просто, а "простое — самое

трудное и мудрое" (Горький).

6

Читая стихи Есенина, видишь, что поэт использовал эпитет весьма широко.

Но всегда ли в его стихах появление этого тропа вызывалось необходимостью?

Может быть, Есенин употреблял эпитет произвольно, ради соблюдения размера

стиха? Посмотрим, так ли это.

В некоторых стихах 1925 года среди других образов встречается образ

луны. Например, в стихотворении "Листья падают, листья падают…":

Листья падают, листья падают.

Стонет ветер,

Протяжен и глух.

Кто же сердце порадует?

Кто его успокоит, мой друг?

С отягченными веками

Я смотрю и смотрю на луну.

Вот опять петухи кукарекнули

В обосененную тишину.

Начало стихотворения "Собаке Качалова":

Дай, Джим, на счастье лапу мне,

Такую лапу не видал я сроду.

Давай с тобой полаем при луне

На тихую, бесшумную погоду.

Дай, Джим, на счастье лапу мне.

Читая стихотворение "Синий май. Заревая теплынь…", снова встречаем

луну:

Синий май. Заревая теплынь.

Не прозвякнет кольцо у калитки.

Липким запахом веет полынь.

Спит черемуха в белой накидке.

В деревянные крылья окна

Вместе с рамами в тонкие шторы

Вяжет взбалмошная луна

На полу кружевные узоры.

И наконец, первая строфа еще одного стихотворения:

Снежная замять дробится и колется,

Сверху озябшая светит луна.

Снова я вижу родную околицу,

Через метель — огонек у окна.

В первых двух отрывках луна только названа, в двух других она

сопровождается эпитетами. Чем же это обусловлено?

В начале стихотворения "Листья падают, листья падают…" — переживание

поэта, связанное с его думами о неудачно сложившейся жизни. С его

настроением гармонирует грустная картина осенней природы. Погруженный в

нерадостные мысли, он смотрит на луну безразлично. Здесь важен не объект, а

сам процесс созерцания, и это подчеркнуто двукратным глаголом "смотрю". Луна

— второстепенная деталь, хотя и необходимая для полноты картины.

Поставленная в конце строки, она не теряется среди других деталей. Выделять

ее еще и эпитетом нет никакой необходимости.

Образ луны во втором отрывке также не имеет существенного значения в

обшей образной системе стихотворения, поэтому, естественно, луна только

названа.

Иную роль играет образ луны в стихотворениях "Синий май. Заревая

теплынь…" и "Снежная замять дробится и колется…". В первом из этих

произведений луна выступает в качестве, если так можно сказать, активно

действующего персонажа. Недаром ей посвящена целая строфа. Автору нужно было

как-то конкретизировать этот образ, сделать его предельно выразительным,

выделить в общей системе образов. Так появился эпитет "взбалмошная луна", в

котором слились живописный и эмоциональный элементы. Сквозь

добродушно-укоризненное слово "взбалмошная" проглядывает светлое душевное

состояние поэта, находящегося "с собой на досуге", с нежной любовью

вспоминающего прожитые годы.

В стихотворении "Снежная замять дробится и колется…" раскрывается

переживание человека, много странствовавшего, любившего, страдавшего и вновь

вернувшегося в родительский дом. Вот он поздним вечером подходит к околице

родного села. Метет метель, дует пронизывающий ветер. Путнику холодно. Это

состояние героя Есенин показывает через одну деталь: "озябшая луна". Только

такой и мог увидеть ее продрогший человек. Здесь нельзя не вспомнить слова

из статьи А. Н. Толстого "Как мы пишем": "Пример: степь, закат, грязная

дорога. Едут — счастливый, несчастный и пьяный. Три восприятия, значит — три

описания, совершенно различных по словарю, по ритмике, по размеру. Вот

задача: объективизировать жест. Пусть предметы говорят сами за себя. Пусть

вы, читатель, глядите не моими глазами на дорогу и трех людей, а идете по

ней и с пьяным, и со счастливым, и с несчастным".

В этих словах выдающегося советского писателя очень верно отмечены

изобразительно-выразительные возможности "говорящих" предметов. Сам А. Н.

Толстой с большим мастерством использовал этот прием. Вспомним хотя бы

эпизод пребывания Рощина — белого офицера — в екатеринославской гостинице

("Хождение по мукам"). Психологическое состояние Рощина художник не

описывает своими словами, а передает его через восприятие окружающей

обстановки самим героем: "дрянной" гостиничной комнаты с "грязным окном", занавешенным "пожелтевшей газетой". Всего несколько эмоционально-оценочных

эпитетов — и мы уже чувствуем, что в душе Рощина что-то произошло, ему

становится отвратительна затхлая атмосфера быта обреченной на гибель

контрреволюции.

Этот же прием применил М. Шолохов для передачи внутреннего состояния

Григория Мелехова, только что похоронившего самое дорогое, что было в его

жизни, — Аксинью: "Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и

увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца".

Обратившись к произведениям писателей прошлого, мы и у них найдем

немало аналогичных примеров.

Появление в есенинском стихотворении эпитета "озябшая луна" лишний раз