Весенней гулкой ранью...

вслушиваться Александр Блок. По уходе гостя он запишет: "Стихи свежие, чистые, голосистые…" Это, надо полагать, и о "Выткался на озере…".

Потому что юный поэт не мог не прочитать автору "Незнакомки" свое первое

есенинское стихотворение…

"ЕСЛИ КРИКНЕТ РАТЬ СВЯТАЯ…"

1

Книга обычного формата. Серый корешок переплета, светло-зеленая

обложка. На ней внизу — белыми буквами: "Есенин". В центре, на белом же

фоне, неровным почерком — несколько слов:

"Люблю стихи Сергея Есенина и уважаю его как человека, любящего

Россию-мать.

Гагарин, 19.04.61 г."

Первый космонавт мира сделал эту надпись спустя несколько дней после

своего беспримерного полета в просторах Вселенной. Есенин был его любимым

поэтом. И в короткой надписи на книге он, Юрий Гагарин, сказал о самой сути

есенинских стихов, об их живой душе.

Родина, Россия была для Есенина началом всех начал. Даже имя ее он

произносил с восхищением: "Россия!.. Какое хорошее слово… и "роса", и

"сила", и "синее" что-то…"

Это им сказано: "Нет поэта без родины". Ею он жил. Для нее берег самые

заветные эпитеты. Слово "Русь" было его любимой рифмой.

Однажды, выйдя за порог родительской избы,' он впервые увидел ее -

землю оттич и дедич, и у него радостно защемило сердце.

Когда это произошло, в какое время года, кто ответит? Но мне кажется,

это должно было случиться весной, когда "льется по равнинам березовое

молоко" и "дымком отдает росяница на яблонях белых в саду". Весной, когда

незатейливая русская природа обретает неповторимую красоту, когда в

отдохнувшей земле прокладывается первая борозда и — если смотреть вдаль -

"не видать конца и края, только синь сосет глаза".

В его сердце Россия входила таинственным шорохом трав, звоном

колокольчика во ржи, шепотом сосняка. Входила запахом дегтя от тележных

колес, посвистом кос на лугу да еще песней — то громкой и неуемной, то тихой

и задумчивой, — песней, вобравшей в себя людские радости и людские печали.

Есенинская любовь к родной земле естественна, как дыхание. Она — свет,

который изнутри освещает почти каждое его стихотворение в отдельности и его

поэзию в целом. Это не просто чувство — это его философия жизни,

краеугольный камень его миропонимания. Это его опора, источник, где он

черпал силу. Компас, по которому он сверял каждый свой шаг. Ключ от входной

двери в мир его поэзии.

И это чувство родины как основное начало в поэтическом мироощущении

Есенина наглядно проявилось в его ранних стихах, составивших первый сборник

поэта — "Радуница". В петроградских книжных магазинах он появился в начале

1916 года. Книжку нового автора заметили, несколько журналов откликнулось на

ее выход доброжелательными рецензиями. "Сергей Есенин очень молод, -

говорилось в одной из них, — и на всем его сборнике лежит прежде всего

печать юной непосредственности…" Далее отмечалось, что песни Есенина взяты

"прямо от пашни, от нивы, от сенокоса", что в них ярко зарисована жизнь

деревни с ее буднями и праздниками, что стихи музыкальны и красочны. "У

Сергея Есенина есть, несомненно, будущее", — писал критик и выражал веру в

"самые светлые достижения непочатых, неиссякаемых сил нашего народа".

В "Радуницу" входишь как в крестьянскую избу, которая вырастает до

размеров села, потом — страны, полевой Руси.

Мир раннего Есенина…

В хате: мать возится с ухватами, старый кот крадется к махотке с парным

молоком, "в печке нитки попелиц"…

На дворе: "квохчут куры беспокойные", петухи запевают обедню, ползают

кудлатые щенки, "черемуха машет рукавом"…

Под окном: ходят с ливенкой рекрута, выпивают квасу калики, "балякают

старухи"…

У околицы: старый дед "чистит вытоптанный ток", девушка поит коней "из

горстей в поводу", пляшут парни весело…

А там, в поле, в лугах, на просторе: "полыхают зори, курятся туманы",

"никнут шелковые травы", "зелень в цвету и росе", ковыляют странники, тянется обоз, скачет бешеная тройка…

И весь этот живой мир — в половодье красок разных цветов и оттенков.

Вот они переливаются перед глазами: и синий платок на плечах крестьянки, и

русые кудри парней, и солнечный зайчик в рыжеватой бороде деда, и багряный

занавес над окошком, и красный костер на озере…

Краскам сопутствуют звуки: скребется мышь и гудит веселый пляс, плачет

иволга и голосят невестки, слышен хрип торговок и ржание табуна… Звенит

девичий смех, звенят костыли богомолок, "звонно чахнут тополя", "вызванивают

в четки ивы — кроткие монашки"…

Поэт знает: "ароматней медуницы пахнет жней веселых пот", в дубраве

"пахнет смолистой сосной", в хате — рыхлыми драче-нами, от колес — суховатой

липой; "горек запах черной гари"…

И как праздник красок, звуков, запахов — деревенский базар. Здесь уже

все смешалось, закружилось, зашумело. Балаганы, пни, колья, карусельный

пересвист, дробь копыт, бабий крик, зеленая шаль, солнца струганые дранки,

песня о Стеньке Разине — размах необъятный, веселье безграничное…

Когда-то, еще в конце прошлого века, Иван Бунин писал о тех, кто

"стыдится матери родной":

Они глумятся над тобою,

Они, о родина, корят

Тебя твоею простотою,

Убогим видом черных хат…

Есенин знает, что его Русь не только "приволь зеленых лех", не только